На сайте Института проблем правоприменения Европейского университета в Санкт-Петербурге опубликован аналитический обзор, который на основании данных Судебного департамента при Верховном суде РФ показывает разрывы между тем размером наказания, который суды могли бы назначить за различные преступления и теми, которые они назначают на практике.

Кирилл Дмитриевич Титаев, кандидат социологических наук, специалист по эмпирическим исследованиям права и правоприменения, ассоциированный профессор по социологии права им. С. А. Муромцева

Титаев К.Д. Нормы и практика в уголовной политике: разрывы и дисбалансы — СПб.: Институт проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, 2020. — (Аналитические обзоры по проблемам правоприменения; вып. 2 (2020)). — 15 с.

ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ

Институт проблем правоприменения проанализировал агрегированные данные Судебного департамента об относительно частых (более 500 осужденных в год) составах преступлений, предполагающих лишение свободы как один из видов наказания. В анализ вошли 84 состава преступлений, охватывающих 90,7% всех осужденных в России в 2019 году. Целью было соотнести нормативный размер наказания (середина «вилки», предусмотренной законодателем: от 8 до 12 лет = 10 лет) и реально назначаемое судами наказание и сравнить по этому параметру разные преступления между собой.

Анализ показал, что существует группа преступлений, реальные наказания за которые очень близки к середине нормативной «вилки». Это общеуголовные, как правило насильственные, преступления.

Одновременно было установлено, что для большого количества преступлений, в том числе тяжких, реальное наказание оказывается намного ниже, чем то, которое ожидал законодатель. Так, существуют составы тяжких преступлений, по которым суды считают нужным назначать лишение свободы менее чем в 7% случаев. Для почти четверти всех изученных составов (более 10% всех осужденных в 2019 году) среднее назначенное наказание составляет менее 5% от среднего, установленного законодателем. Это не значит, что судьи нарушают закон: для большинства преступлений в России предусмотрены, среди прочих, наказания, не связанные с лишением свободы. Одновременно это не значит, что судьи чрезвычайно мягкосердечны: они оценивают ситуацию и назначают наказание с учетом реальной тяжести и общественной опасности правонарушения.

Такая ситуация может иметь несколько объяснений:

• законодатель неверно оценил криминальные реалии,
• законодатель недостаточно дифференцировал преступления и описал одним составом как чрезвычайно тяжкие, так и относительно малоопасные деяния,
• правоприменитель квалифицирует как тяжкое преступление деяния, которые должны быть квалифицированы иначе. Эта ситуация создает существенные сложности для нормальной работы правоприменительной системы:
• формируются ложные стимулы для недобросовестных сотрудников,
• Уголовный кодекс перестает служить ориентиром в приоритетах уголовной политики,
• граждане, совершившие деяния, не заслуживающие серьезного наказания с точки зрения суда, получают судимость по тяжкому обвинению,
• подрывается авторитет как законодателя, так и правоприменителя.

В этих условиях необходимо проанализировать выделенные «проблемные» составы (относительно массовые, относительно тяжкие, имеющие наибольший разрыв между нормой и реальностью), установить, какой из названных механизмов обеспечивает такой разрыв и принять соответствующие меры либо на уровне законодательства, либо на уровне правоприменительной практики.

При этом понятно, что для каждого состава преступления проблемы будут своими. Было бы наивно предполагать некоторое универсальное решение. Однако общая последовательность шагов должна быть одинаковой: анализ дезагрегированной статистики, что позволяет учесть формальные ограничения (рецидив, особый порядок и т. д.), анализ текстов приговоров, вынос результатов анализа на широкое общественное обсуждение.

См. на сайте Института проблем правоприменения: https://enforce.spb.ru/products/policy-memo/7450-analiticheskij-obzor-normy-i-praktika-v-ugolovnoj-politike-razryvy-i-disbalansy-titaev-k