Обсуждение проблем следственной власти в юридической науке активизировалось после создания Следственного комитета Российской Федерации, и это несмотря на то, что органы предварительного следствия, ведомственно отделенные от прокуратуры, существуют в нашей стране уже не один десяток лет. Данное обстоятельство наводит на мысль о том, что обособление следственной власти обусловлено не столько изменениями в системе правоохранительных органов, сколько произошедшим после этого (и, конечно, в связи с этим) перераспределением полномочий между властными субъектами досудебного производства по уголовным делам – прокурором, руководителем следственного органа и следователем. Таким образом, институционализация следственной власти стала результатом изменения уголовно-процессуального законодательства, выразившегося в жесткой демаркации процессуальных функций следственного органа и прокурора. Утратив полномочия руководить производством предварительного следствия и лично в нем участвовать, прокурор теперь реализует на этапе досудебного производства только функцию надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия.

Надо сказать, что авторы Концепции судебной реформы в РСФСР 1991 г. видели пути формирования состязательного расследования в создании Следственного комитета «как службы обвинительной власти» или же в учреждении института следственных судей при признании за следственным аппаратом функций «вспомогательной службы прокуратуры». Так или иначе, прокурор, по замыслу авторов Концепции, должен был оставаться «органом обвинительной власти на стадии предварительного расследования»[1]. Современный законодатель в деле реформирования обвинительной власти ушел намного дальше – следственный аппарат не только не превратился во «вспомогательную службу прокуратуры», но, напротив, сам приобрел власть (следственную), став самостоятельной ветвью власти обвинительной. Такой подход является закономерным этапом развития публичного уголовного преследования как вида процессуальной деятельности, способом ее модернизации посредством разделения труда, обеспечивающего более глубокую специализацию.

Как справедливо отмечает Н.А. Колоколов, до внесения в 2007 году изменений в уголовно-процессуальное законодательств в стадии предварительного расследования прокурору принадлежало право принятия по делу практически неоспоримого решения. «Концентрация всей полноты власти у одного должностного лица неизбежно вела к волюнтаризму, поэтому законодатель диверсифицировал власть прокурора»[2].

Разделение обвинительной власти на следственную и прокурорскую как раз и направлено на то, чтобы создать объективные препятствия концентрации всей полноты обвинительной власти в руках одного ведомства и тем самым усилить гарантии законности и объективности уголовного преследования, поскольку полная и последовательная реализация этой функции возможна теперь только при условии, что основания к тому усматривают и орган предварительного расследования, и, затем, прокурор[3].

Ведомственная заинтересованность приобрести статус «хозяина процесса» вполне понятна. И в этом смысле в звучащих ныне предложениях реформировать судопроизводство таким образом, чтобы следственные органы получили возможность в обход прокурора реализовать всю полноту обвинительной власти, нет ничего неожиданного. Именно эта идея, думается, лежит в основе предложения наделить следователя или руководителя следственного органа полномочием поддерживать в суде обвинение в том случае, если прокурор отказывается утверждать обвинительное заключение по уголовному делу[4].

Между тем, законодатель сознательно развел следственную деятельность и поддержание государственного обвинения в суде, строго разграничив компетенцию между органами предварительного следствия и прокурором: первые проверяют сообщение о преступлении, возбуждают уголовное дело и производят по нему предварительное следствие (прокурор в настоящее время такими полномочиями не наделен), а прокурор, в свою очередь, после передачи ему уголовного дела с обвинительным заключением – оценивает законность и обоснованность обвинения, достаточность доказательств для изобличения обвиняемого в суде, после чего утверждает обвинительное заключение по уголовному делу и поддерживает государственное обвинение (напомним, что до принятия Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ УПК РФ[5] допускалось поддержание государственного обвинения в суде также дознавателем и следователем)[6].

Соответственно, в организации уголовно-процессуальной деятельности разделение обвинительной власти на следственную и прокурорскую отражается темпоральным дроблением функции уголовного преследования. Первый этап, когда процессуальная деятельность составляет полномочие следственной власти, составляют проверка сообщения о преступлении, возбуждение уголовного дела и предварительное следствие. Второй этап уголовного преследования, начинающийся с момента утверждения прокурором обвинительного заключения, выражается в поддержании государственного обвинения, относящегося к исключительной компетенции прокурорской власти[7].

В итоге, подобно тому, как для решения общегосударственных задач необходима деятельность всех ветвей власти – законодательной, исполнительной и судебной, так теперь в сфере уголовного судопроизводства для осуществления уголовного преследования требуются консолидированные усилия следственной и прокурорской властей, которые вкупе обеспечивают реализацию власти обвинительной.

 

ЛИТЕРАТУРА:

 

1. Дикарев И.С. Досудебное производство по уголовным делам: система сдержек и противовесов // Единство и дифференциация досудебного и судебного производства в уголовном процессе: новые концептуальные подходы в свете наследия Великой Судебной Реформы: сборник научных статей Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, посвященной 155-летию Судебных Уставов 1864 г., приуроченной к 55-летию Юго-Западного государственного университета (14-15 ноября 2019 года). Курск, 2019. С.120-124.

2. Дикарев И.С. Спорные вопросы организации досудебного производства по уголовным делам // Российская юстиция. 2016. №5. С.27-30.

3. Колоколов Н.А. Баланс обвинительной власти (новеллы УПК РФ) // Уголовный процесс. 2009. №3. С.3-8.

4. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. – Т.I. Изд-е 4-е. – СПб.: Сенатская типография, 1912. – 566 с.

5. Цветков Ю.А. Становление следственной власти на постсоветском пространстве // Российский следователь. 2015. №11. С.9-12.