Калиновский Константин Борисович, кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала РГУП (г. Санкт-Петербург);

 

Конин Владимир Владимирович, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала РГУП (г. Санкт-Петербург);

 

Полный текст статьи в журнале «Эксперт-криминалист» 2020 № 1 https://www.elibrary.ru/item.asp?id=42380481

 

[…] законодатель установил в качестве одного из принципов судебной экспертизы – принцип независимости эксперта, логически связанный с обеспечением гарантированного ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации, и ст. 15 УПК РФ требования состязательности уголовного судопроизводства, основанного на разделении функций уголовного преследования (обвинения), защиты от обвинения, и разрешения уголовного дела по существу, а также функции содействия правосудию, которую выполняют иные участники уголовного процесса, указанные в главе 8 УПК РФ, в том числе и эксперт.

Принцип независимости эксперта обеспечивается рядом уголовно-процессуальных и организационных гарантий его беспристрастности. Уголовно-процессуальными гарантиями обеспечения данного принципа являются порядок привлечения эксперта к участию в деле, круг его прав и обязанностей, закрепленных в ст. 57 УПК РФ, установление оснований для его отвода, включая случаи нахождения его в служебной или иной зависимости от сторон или их представителей. Данным нормам соответствуют положения Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ (ред. от 08.03.2015) «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», устанавливающим в числе принципов организации государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации в судопроизводстве принцип независимости эксперта. В качестве организационных гарантий независимости эксперта Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» предусматривает условия организации и деятельности государственного судебного эксперта в составе государственных судебных экспертных учреждений под руководством руководителя государственного экспертного учреждения […] (статья 16, часть 1 статьи 18).

Указанные нормы Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» предусматривают организационное построение государственных судебно-экспертных учреждений, обособленное от органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, что наряду с обеспечением принципа независимости эксперта также способствует реализации единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов и государственному контролю в этой сфере. […]

Таким образом, Уголовно-процессуальный кодекс РФ и Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» при регулировании организации судебно-экспертной деятельности, назначении и производстве судебных экспертиз предусматривают процессуальные и организационные гарантии обеспечения принципа независимости экспертов, исключающие его участие в деле при наличии объективных сомнений в его беспристрастности, к каковым можно отнести нахождение эксперта в служебной или иной зависимости от одной из сторон. Важнейшей из этих гарантий является организационная обособленность экспертов от стороны обвинения, к которой по действующему уголовно-процессуальному законодательству относятся следователь и руководитель следственного органа, и стороны защиты.

В то же время, вряд ли можно отрицать, что эксперты территориальных и специализированных отделов и управлений СК России и МВД России находятся в прямом подчинении у руководителей названных подразделений. […] Непосредственное подчинение экспертов и руководителей экспертных подразделений руководителю следственного органа, который согласно УПК РФ является участником уголовного процесса со стороны обвинения, вступает в противоречие с вышеуказанными требованиями законодательства, предусматривающими принцип независимости эксперта, в том числе – гарантии его обеспечения, исключающие участие в деле эксперта при наличии объективных сомнений в его беспристрастности, каковым является нахождение эксперта в служебной или иной зависимости от стороны обвинения (пункт 2 части 2 статьи 70 УПК РФ). Зависимость эксперта от стороны обвинения нарушает требования ее равенства со стороной защиты, и не согласуется с принципом состязательности. […]

[…] принцип организационной независимости эксперта от сторон теряет значение, а объективность эксперта обеспечивается лишь субъективными аспектами беспристрастности и правом каждой стороны на проведение своей экспертизы (контрэкспертизы), если заключение эксперта рассматривать как представленное стороной обвинения или защиты доказательство, а эксперта – как участника процесса со стороны обвинения или защиты (при этом необходимо отметить, что странах общего права, в которых нет четкого разделения между уголовным и гражданским процессом, эксперт традиционно рассматривается в качестве свидетеля одной из сторон (expert witness), в то время как в странах континентального права эксперта традиционно выбирает и назначает суд.)[1]. Для реализации такой модели в УПК РФ имеются определенные предпосылки (в обвинительном заключении указываются отдельно перечни доказательств, на которые ссылаются стороны, и список лиц, подлежащих вызову со стороны обвинения и стороны защиты, – статьи 220 УПК РФ; нечто подобное реализуется в виде заключения специалиста, получаемого по вопросам, поставленным одной из сторон – часть 3 статьи 80 УПК РФ; при проведении экспертизы до возбуждения дела ходатайство стороны защиты или потерпевшего о производстве дополнительной либо повторной судебной экспертизы подлежит обязательному удовлетворению – часть 12 статьи 144 УПК РФ).

Другая возможная модель могла бы состоять в разделении экспертизы на досудебную и судебную. Досудебная экспертиза проводилась бы органом, осуществляющим досудебное производство, но не являющимся стороной в процессе, а выполняющем функцию полного, всестороннего и объективного собирания и исследования материалов (функция расследования или розыска). Тогда бы организационное единство экспертов и органов расследования на начальном этапе производства по делу не вело бы к смешению их функций. Именно по этой модели в России исторически строились органы, проводящие криминалистические экспертизы. Гарантиями соблюдения правил справедливого судопроизводства здесь являлись бы отсутствие доказательственного значения досудебной экспертизы для суда, необходимость ее судебной легализации с обеспечением прав стороны защиты, необходимость проведения экспертизы в судебном следствии.

Однако Федеральный законодатель в Проекте Федерального закона № 306504-6 «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (принят в первом чтении Постановлением Государственной Думы от 20 ноября 2013 года № 3261-6, 06 октября 2016 года состоялось второе чтение, после чего был включен в примерную программу решением Государственной Думы на апрель 2019, однако до настоящего времени работа над законопроектом не завершена) не только не отказывается, но и усиливает концепцию единой судебно-экспертной деятельности, предполагающей законодательно установленные критерии оценки компетентности лиц, обладающих специальными знаниями, но не являющихся работниками государственных судебно-экспертных учреждений, достоверности используемых ими экспертных методик и их научной обоснованности, общих требований к судебно-экспертным организациям, независимо от формы их собственности. Эта концепция предполагает еще большие организационные гарантии принципа независимости судебного эксперта. Например, часть 1 статьи 9 Проекта указывает, что «при производстве судебной экспертизы эксперт независим, не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела. Эксперт дает заключение, основываясь на результатах проведенных исследований в соответствии со своими специальными знаниями. Эксперт самостоятелен в выборе средств, методов и методик исследования. При этом выбранные экспертом средства, методы и методики не должны противоречить законодательству Российской Федерации». Но, эксперт, являющийся сотрудником экспертного подразделения, входящего в состав правоохранительного органа, не может быть полностью свободен от руководителя правоохранительного органа.

В то же время, часть 3 статьи 9 указанного Проекта предусматривает, что органы или лица, имеющие право назначать судебные экспертизы, вправе обращаться к судебному эксперту только в связи с порученной ему судебной экспертизой и данным им заключением (т.е. по сути, запрещаются неформальные контакты следователя и эксперта до назначения экспертизы, но после назначения экспертизы такие контакты возможны). При таком подходе законодателя, признание за заключением эксперта значения судебного доказательства, притом, что эксперт состоит в служебной или иной зависимости от одной из сторон (как правило, стороны обвинения), способно нарушить принцип состязательности и равноправия сторон.