Исследуются предмет и пределы судейского усмотрения в контексте реализации дискреционных полномочий; рассматриваются условия правомерности действия судьи в состоянии судейского усмотрения. Разоблачается порочность мнения о том, что действие судьи в рамках судейского усмотрения является обстоятельством, освобождающим его от ответственности за судебную ошибку.

Развитие демократических основ уголовного судопроизводства, расширение категориального аппарата ставят перед правоприменителями, а также уголовно-процессуальной наукой новые задачи, поднимают неожиданные вопросы, которые требуют своего осмысления  и логического разрешения. Сказанное в полной мере относится к такой научной категории как "судейское усмотрение". Ввиду отсутствия законодательного закрепления данного понятия, в правоприменительной практике появились различные подходы к его пониманию и толкованию, что приводит к негативным последствия, в том числе, к оправданию судебных ошибок, а порой, и откровенному судебному произволу. В плане оправдания судебных ошибок, это явление широко распространено в деятельности квалификационных коллегий судей, которые из ложно понятых интересов корпоративности, используют этот институт для "спасения" своих коллег.

Дабы не быть голословным, приведем для примера цитату из официального ответа председателя квалификационной коллегии судей Нижегородской области О.В. Погорелко (исх. № 982 ККС от 18.11. 2021). В частности, она пишет: "Из конституционно-правового статуса судьи и природы осуществляемой судьей деятельности по отправлению правосудия, пункты 1 и 2 статьи 3 и пункт 1 статьи 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" в их системной взаимосвязи не предполагают привлечение судьи к дисциплинарнойответственностиза судебную ошибку (здесь и далее выделено мной - Г.К.), если судья действовалв рамках судейского усмотрения..."[1].

Из приведенного текста следует, что судья Погорелко использует термин "судейское усмотрение" в корреляции с категорией "судебная ошибка". И, согласно ее позиции, действие судьи в рамках судейского усмотрения является обстоятельством, освобождающим его от ответственности за судебную ошибку. Как видим, даже один частный пример со всей очевидностью демонстрирует насколько важным и злободневным для правоприменительной практики остается вопрос о правовой природе названных терминов, о содержании и пределах их применения.

Начнем с понятия "судебная ошибка". Поскольку в справочной и правовой литературе оно не раскрывается, рассмотрим вначале этимологическое значение слова "ошибка". Согласно словарю русского языка С.И. Ожегова, ошибка - это "неправильность в действиях, мыслях"[2]. Учитывая, что  в названном словаре нет таких слов, как "неправильность" и "неправильный" остановимся на слове "правильный", которое имеет следующие значения: 1) не отступающий от правил, норм, пропорций, 2) вполне закономерный, регулярный , 3) верный, соответствующий действительности, такой, как должно[3]. Таким образом, в результате анализа приведенных выше слов и, рассуждая методом "от противного", делаем предварительный вывод, что судебная ошибка - это отступление судьи от правил, норм при исполнении служебных обязанностей.

Идем дальше. В отличие от "судейского усмотрения" категория "судебная ошибка" содержится в тексте правового акта. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 апреля 2016 г. № 13 "О судебной практике применения законодательства, регламентирующего вопросы дисциплинарной ответственности судей" (далее - Постановление Пленума Верховного суда РФ № 13) имеется норма следующего содержания: "Судья не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности за сам факт принятия незаконного или необоснованного судебного акта в результате судебной ошибки, явившейся следствием неверной оценки доказательств по делу либо неправильного применения норм материального или процессуального права"[4].

Из разъяснения высшего судебного органа государства следует, что в содержание судебной ошибки включаются два элемента: 2) неправильное применение норм материального или процессуального права, 1) неверная оценка доказательств по делу. Корреляция данного положения, закрепленного в Постановление Пленума Верховного суда РФ № 13, с этимологическим значением слова"ошибка", содержащегося в словаре русского языка, позволяет выделить волевой и интеллектуальный аспекты судебной ошибки: а) неправильное применение норм материального или процессуального права - это неправильность в действиях, б) неверная оценка доказательств по делу - это неправильность в мыслях.

В итоге, в окончательном варианте, исходя из правовой позиции Верховного Суда РФ, можно сформулировать следующее понятие: судебная ошибка - это отступление судьи от требований закона, не влекущее дисциплинарной ответственности за неправильное применение норм материального или процессуального права и неверную оценку доказательств по делу при вынесении незаконного или необоснованного решения.  

В контексте правового государства данное определение, бесспорно, звучит абсурдно. Но таковы нынешние реальности, такова правовая позиция высшего судебного органа современного российского государства.

Далее перейдем к категории "судейское усмотрение" и вновь начнем с рассмотрения этимологического значения термина "усмотрение". В словаре русского языка С.И. Ожегова данный термин детерминируется через такие синонимы как "решение, заключение, мнение"[5]. Наиболее приемлемым нам представляется синоним "мнение". Поэтому, иными словами "судейское усмотрение" - это мнение судьи. Мнение конкретного судьи при рассмотрении конкретного уголовного дела либо конкретного суда в случае коллегиального рассмотрения. Это мнение касается двух аспектов и формируется либо при применении норм материального или процессуального права, либо при оценке доказательств по делу и ложится с основу судебного решения.

Проблемам судейского усмотрения в юридической науке посвящено не мало работ. Интерес к этому правовому явлению значительно возрос в России после опубликования в 1999 году в переводе на русский язык известной работы выдающегося израильского юриста Аарона Барака "Судейское усмотрение"[6]. В то же время ряд вопросов, касающихся реализации полномочий судов при наличии элементов дискреции остаются недостаточно исследованными.

Исходя из того, что излишний субъективизм в судейском усмотрении чреват судебным произволом важнейшее значение приобретает точное установление его предмета и пределов применения. Отметим, что ключевым моментом при отправлении правосудия является то, что судейское усмотрение может быть реализовано только в рамках дискреционных полномочий суда. Несмотря на многообразие авторских дефиниций относительно данной правовой категории, основная сущность ее сводится к тому, что дискреционные полномочия - это полномочия суда выносить конкретное решение при наличии возможности выбора между несколькими легитимными вариантами по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств.

К сожалению, в последние годы на практике встречаются случаи, когда судьи ошибочно полагают, что факторы, которые следует учитывать при выборе возможного варианта, оставлены на их субъективное решение.

Рассмотрим конкретный случай из практики, на который мы ссылались в начале статьи. Так, 18 августа 2021 года судья Нижегородского районного суда гор. Нижнего Новгорода Ползунов А.О. при рассмотрении жалобы на решение следователя об отказе в возбуждении уголовного дела вынес постановление о направлении ее по подсудности в Советский районный суд г. Н. Новгорода. Свое решение он мотивировал тем, что в тех случаях, когда место производства предварительного расследования не совпадает с местом совершения деяния, жалоба на решение следователя рассматривается районным судом по месту нахождения органа, в производстве которого находится уголовное дело.

При этом абсолютно не было учтено, что  производство предварительного расследования в соответствии с ч. 1 ст. 156 УПК РФ начинается с момента возбуждения уголовного дела, а в данном конкретном случае никакое дело еще не возбуждено. Поэтому, когда данное постановление судьи Ползунова было обжаловано в апелляционном порядке, 18 октября 2021 г. оно было отменено Нижегородским областным судом и направлено в Нижегородский районный суд гор. Нижнего Новгорода "на новое рассмотрение в ином составе".

Учитывая, что вышестоящей судебной инстанцией решение судьи Ползунова было признано незаконным и необоснованным, вследствие неправильного применения норм процессуального права (ч. 1 ст. 125 УПК РФ), заявителем была написана жалоба в квалификационную коллегию судей Нижегородской области с просьбой привлечь судью к дисциплинарной ответственности за вынесение незаконного решения и грубое нарушение при этом конституционного права заявителя "на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом" (ст. 47 Конституции РФ). Однако, как следует из ответа председателя указанной коллегии, приведенной выше, несмотря на то, что Ползунов допустил судебную ошибку, он не подлежит привлечению к дисциплинарной ответственности, т.к. действовалв рамках судейского усмотрения.

Рассмотрим это заключение правоприменителя с позиции современной правовой науки. Важным научным выводом является положение о том, что судья не имеет права на абсолютное усмотрение. Даже если предположить обратное, что "статутное провозглашение прямо устанавливает, что жалуемое им усмотрение является абсолютным, это усмотрение толкуется как требующее от носителя власти действовать согласно определенным процедурам (таким, как обеспечение заслушивания и действие беспристрастно)"[7]. То есть, при любом подходе непреложным является правило о том, что процедура, судебный порядок, установленный законом, ни при каких обстоятельствах проигнорированы быть не могут. 

Применительно к описываемому выше событию из правоприменительной практики, судья Ползунов вынес решение о направлении жалобы по подсудности единолично в тиши кабинета, несмотря на то, что в законе прописано диаметрально противоположное. Так, в соответствии с действующим российским законодательством (ч.ч. 3, 4 ст. 125 УПК РФ), судья проверяет законность и обоснованность действий и решений следователя в судебном заседании; при этом вначале заявитель обосновывает свою жалобу, а затем заслушиваются другие явившиеся в судебное заседание лица.

Другим важным научным положением является вывод о том, что усмотрение предполагает выбор решения из нескольких вариантов, строго предусмотренных в действующем законодательстве. "Способ выбора из возможностей и факторы, которые следует принять во внимание при отборе, не оставлены на субъективное решение судьи, и он не вправе решать о них так, как ему покажется удобным. Усмотрение, когда применяется судом, означает здравое усмотрение, руководимое правом. Оно должно управляться правилом, а не норовом; оно должно быть не произвольным, неопределенным и фантастичным, но законным и правильным."[8]

Укажем, как же поступил судья Ползунов, действуя в состоянии судейского усмотрения. Так, вместо того, чтобы выбрать один из вариантов, закрепленных в законе, он вынес решение вообще не предусмотренное действующей нормой. Согласно ч. 5 ст. 125 УПК РФ, судья по результатам рассмотрения жалобы обязан вынести одно из следующих постановлений: 1) о признании действия (бездействия) или решения соответствующего должностного лица незаконным или необоснованным и о его обязанности устранить допущенное нарушение; 2) об оставлении жалобы без удовлетворения. Однако, вопреки закону, судья Ползунов вынес совсем иное, произвольное решение, а именно, постановление о направлении жалобы по подсудности.

Даже, если отстраниться от мотивов поведения судьи Ползунова, факт остается фактом: им существенно превышены пределы судейского усмотрения; грубо нарушены нормы процессуального закона и конституционные права гражданина. Однако, весь парадокс состоит в том, что, согласно действующему законодательству, он за совершенные противоправные деяния никакой ответственности не подлежит.

Как об этом было сказано выше, согласно официальной правовой позиции Верховного Суда РФ, "судья не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности за сам факт принятия незаконного или необоснованного судебного акта в результате судебной ошибки, явившейся следствием неверной оценки доказательств по делу либо неправильного применения норм материального или процессуального права".

При этом данное правовое положение прямо вытекает из Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" (п. 2 ст. 16), в соответствии с которым "судья, в том числе после прекращения его полномочий, не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое судом решение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность судьи в преступном злоупотреблении либо вынесении заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта"[9].

Иными словами, в современном российском государстве, которое согласно Основному Закону является правовым (ст. 1 Конституции РФ), российский судья подлежит ответственности только за преступление и, при этом, ни за какие другие противоправные деяния, связанные с принятием судебного решения (независимо от того, законное оно или незаконное), он не может быть привлечен ни к какой юридической ответственности.

Логичным является вопрос о том, насколько соответствует норма статьи 16 (п. 2) Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" положениям статьи 19 (ч. 1) Конституции Российской Федерации. Это, безусловно, весьма актуальный вопрос, однако размышления над ним находятся вне рамок настоящей работы, поскольку предметом нашего исследования является судейское усмотрение.   

1. Барак Аарон. Судейское усмотрение. Перевод с английского. - М.: Издательство НОРМА, 1999. 376 с.

2. Кириллова А.Д. Пределы судейского усмотрения в процессе реализации дискреционных полномочий. Тула. Известия Тульского гос. университета. Экон. и юрид. науки. 2016. № 1-2. - С. 194-201.

3. Лукина Е.О. Понятие судейского усмотрения // Молодой ученый. - 2020. - № 25 (315). - С. 277-279.

4. Пронин К.В. Дискреционные полномочия суда в уголовном судопроизводстве. Автореферат дисс. ... канд. юрид. наук, Челябинск, 2010. 25 с.