Ключевые слова: гражданское судопроизводство, административное судопроизводство, использование сведений, полученных с помощью полиграфа, институт недопустимых судебных доказательств.

ШКУРОВА Полина Дмитриевна – преподаватель кафедры гражданского процесса Кубанского государственного аграрного университета им. И. Т. Трубилина, кандидат юридических наук;

ЗУБОВИЧ Михаил Мстиславович – доцент кафедры гражданского и административного судопроизводства Северо-Кавказского филиала Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук, доцент;

ТОМБУЛОВА Елена Георгиевна – доцент кафедры гражданского и административного судопроизводства Северо-Кавказского филиала Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук.

 

 

В соответствии с ч. 1 ст. 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федера­ции (далее - ГПК РФ), ч. 1 ст. 64 Арбитражно­го процессуального кодекса Российской Феде­рации (далее - АПК РФ) и ч. 1 ст. 59 Кодекса административного судопроизводства Россий­ской Федерации (далее - КАС РФ) доказатель­ствами по делу (административному делу) явля­ются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд (арбитражный суд) устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правиль­ного рассмотрения и разрешения дела. В переч­не доказательств, указанном в абз. 2 ч. 1 ст. 55 ГПК РФ, ч. 2 ст. 64 АПК РФ и ч. 2 ст. 59 КАС РФ, сведения, полученные с помощью полиграфа, отсутствуют. Вышеперечисленные кодексы пря­мо не предоставляют возможности использо­вания таких сведений в качестве доказательств в гражданском и арбитражном процессе, а также в административном судопроизводстве [8, с. 30].

Вопросы допустимости доказательств, сфор­мированных при помощи проведения психофи­зиологических исследований с использовани­ем полиграфа, многие годы занимают ученых и практиков в сфере уголовно-процессуального права. Придать же доказательственное значение результатам опроса с применением полиграфа до сих пор не удалось, поскольку в российской су­дебной практике выработано весьма устойчивое (по нашему мнению, обоснованное) отрицатель­ное отношение к возможности использования в качестве судебного доказательства заключений специалистов-полиграфологов.

Приведем пример подхода, который применя­ется в судебной практике по гражданским делам. Суды, отказывая сторонам в удовлетворении их хо­датайства о проведении психофизиологической экспертизы с использованием полиграфа, обыч­но указывают, что основные требования, предъ­являемые к судебным психофизиологическим экспертизам, содержатся в Федеральном законе от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»¹ (далее - ФЗ о ГСЭД). Статья 8 данно­го закона предъявляет ряд требований к процедуре проведения экспертизы: научная и практическая обоснованность используемых методик, приме­нение средств объективного контроля в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме. Это предполагает использова­ние методов, основанных на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и досто­верность сделанных выводов на базе общепри­нятых данных, описанных в научной литературе и апробированных в реальной исследовательской практике. Применение методов, не обладающих этими качествами, недопустимо.

В то же время в литературе все чаще отмеча­ется, что в настоящее время опросы с использо­ванием полиграфа применяются государствен­ными органами и коммерческими структурами в большинстве регионов России, количество таких опросов неуклонно растет и исчисляется ежегодно уже десятками тысяч [4, с. 7].

Тем не менее психофизиологическое исследо­вание такого рода - опрос с применением поли­графа, регистрирующего психофизиологические реакции испытуемого лица на какой-либо во­прос, слово и т. п. (метод «детекции лжи», «де­тектор лжи»). Сведения, полученные с помощью полиграфа, как утверждают правоприменители, «не могут рассматриваться в качестве надлежаще­го судебного доказательства, соответствующего, например, требованиям ст. 64 АПК РФ»². Кроме того, суды обычно указывают в мотивировоч­ной части своих судебных актов на следующее. Во-первых, «результаты опроса ... с использова­нием полиграфа в рамках. спора не являются допустимым доказательством, поскольку носят вероятностный характер»³. Во-вторых, «выводы подобного исследования нельзя признать научно обоснованными ввиду отсутствия специально разработанной достоверной методики, исключа­ющей вероятностный характер высказанных суж­дений по определенному предмету, что влечет их недопустимость с точки зрения их полноценно­сти в процессе собирания, закрепления и оценки доказательств по делу»⁴.

В новейшей литературе, посвященной вопро­сам применения полиграфов, совершенно верно отмечается, что лишь компьютерная томография, ядерно-магнитно-резонансная томография, а так­же позитронно-эмиссионная томография мозга дают точные и детальные изображения малейших изменений плотности мозгового вещества (адре­суются к разным отделам мозга) [7, с. 57-60]. Только поместив испытуемого в такой томограф можно (по картине изменений в мозге испытуе­мого) объективно оценивать его реакции на зада­ваемые вопросы. Обеспечивать проведение такой процедуры в настоящее время в суде нецелесо­образно в виду сложности и объемности такой ме­дицинской аппаратуры, а также опасность нанесе­ния существенного вреда здоровью испытуемого. Однако по мере усовершенствования медицин­ских технологий в будущем подобное исследова­ние (с помощью компьютерных томограмм мозго­вой активности, радиоизотопов с малым периодом полураспада и др.) станет возможным.

В ГПК РФ, АПК РФ, КАС РФ в настоящее время законодателем не используется широкий подход к регулированию допустимости через установление признаков и перечня недопустимых судебных доказательств. Широкий подход к опре­делению недопустимости доказательств практи­чески связывается с такими существенными де­фектами самой доказательственной информации, которые посягают на гарантированные законом права участников дела (а также ущемляют права и свободы, гарантированные Конвенцией о защи­те прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и протоколов к ней) и не позволяют гово­рить о существовании судебного доказательства как такового. М. К. Треушников справедливо от­мечает, что при таком широком подходе понятия допустимости или недопустимости доказательств смешиваются с понятием самих судебных дока­зательств, что приводит к логическому стиранию граней между этими понятиями [6, с. 157].

В судебной практике встречаются случаи как явного игнорирования подобного ограничитель­ного подхода (заключениям полиграфологов придается правовое значение по делу), так и слу­чаи противоречивого и непоследовательного обоснования отказа от включения заключений полиграфологов в основание судебных решений.

Так, по гражданскому делу о взыскании за­долженности по договору найма суд, отказывая в иске, указал: «Согласно заключению психо­физиологической экспертизы с применением полиграфа от 04.05.17 г. в отношении ответчи­ка у последнего выявлены психофизиологиче­ские реакции, свидетельствующие о том, что он передавал денежные средства (арендную плату) общей суммой 220 000 руб. за май, июнь, июль, август 2016 года по договору найма жилого по­мещения от 22.09.2015 г.»⁵.

По другому делу ответчиком было заявлено ходатайство о назначении психофизиологичес­кой экспертизы с использованием полиграфа в связи с противоречивыми показаниями сви­детеля - работника истца и руководителя от­ветчика относительно обстоятельств выдачи квитанции к приходным кассовым ордерам, от проведения которой истец отказался. «Учи­тывая, что риск несовершения процессуальных действий (в данном случае отказа от проведения психофизиологической экспертизы при наличии соответствующего согласия со стороны ответчи­ка) возлагается на истца», суд пришел к выводу о доказанности ответчиком факта оплаты задол­женности в размере 132 000 рублей за оказанные истцом услуги по ведению бухгалтерского уче­та⁶. Ошибочные выводы судов первой инстанции не были исправлены вышестоящими судами.

Еще по одному гражданскому делу в обос­нование апелляционной жалобы указано, что достоверность договора займа опровергается заключением специалиста. В ходе психофизио­логического исследования с использованием полиграфа не выявлены психофизиологические реакции, могущие свидетельствовать о том, что были получены деньги в сумме 3 000 000 рублей⁷.

По другому гражданскому делу об оспаривании договора займа по безденежности этот же суд апел­ляционной инстанции, допустив исследование су­дом первой инстанции заключения полиграфоло­га, в конечном итоге признал его «ненадлежащим доказательством». В апелляционном определении было указано, что «согласно приказу МВД России от 18 марта 2010 г. № 201дсп "Об утверждении Единых требований к порядку проведения психо­физиологических исследований с использованием полиграфа" психофизиологическое исследование с использованием полиграфа проводится в целях проверки информации, сообщенной обследуемым лицом. Вместе с тем оценка пояснениям сторон по требованиям гражданского процессуального законодательства дается судом после исследова­ния всех представленных доказательств по делу, при этом проверка и оценка доказательств, в том числе пояснений сторон как одного из видов до­казательств относятся к исключительной компе­тенции суда. Методика представленного исследо­вания предусматривает возможность регистрации психофизиологических реакций в ответ на словес­ные раздражители в соответствии с базовым биоло­гическим принципом "стимул - реакция". После­дующая обработка этих реакций позволяет лишь судить о согласованности психофизиологических реакций с характером сообщаемой информации, а также о субъективной значимости последней. Вывод специалиста о соответствии или несоответ­ствии объяснений обследуемого лица его психофи­зиологическим реакциям может оцениваться лишь как вероятностный, а потому психофизиологиче­ское исследование не может рассматриваться в ка­честве надлежащего доказательства, отвечающего требованиям ст. 55 ГПК РФ»⁸.

Думается, в данном деле суд допустил весь­ма противоречивые суждения. С одной стороны, им была одобрена практика использования судом первой инстанции в качестве судебного доказа­тельства заключения специалиста-полиграфолога (о соответствии или несоответствии объяснений обследуемого лица его психофизиологическим реакциям) и лишь оценка такого заключения (как имеющего вероятностный характер) не позволи­ла суду положить выводы специалиста в основу судебного акта. С другой стороны, апелляционная инстанция отмечает, что психофизиологическое исследование не может рассматриваться в каче­стве «надлежащего доказательства, отвечающего требованиям ст. 55 ГПК РФ».

В рассмотренной процессуальной ситуации остались, на наш взгляд, открытыми некоторые вопросы. В чем же состоят, по мнению суда, при­знаки «ненадлежащего доказательства»? Если доказательственный материал «не отвечает тре­бованиям ст. 55 ГПК РФ», то можно ли называть его в таком случае судебным доказательством? А если этот доказательственный материал не от­вечает только критерию достоверности, то поче­му бы не назвать его судебным доказательством, которое исследовалось судом, но не было положе­но в основу судебного акта в связи с отсутствием достоверности сведений (по аналогии с показани­ями лжесвидетелей)? Является ли вероятностный характер заключений, полученных от лиц, обла­дающих специальными знаниями, безусловным основанием для отказа в использовании такого заключения, как судебного доказательства?

В теории доказательственного права справед­ливо отмечается, что признак достоверности све­дений не является конституирующим признаком судебного доказательства. Достоверность - это не признак судебного доказательства, а «крите­рий оценки собранных и исследованных доказа­тельств» [5, с. 123]. Суд также оперирует судебным доказательством с недостоверным содержанием, как и любым другим (исследует и оценивает лже­свидетельские показания, как и показания всех других свидетелей). Достоверность доказательств определяется на основании логического анализа всей совокупности доказательств, исследованных по делу. Суд должен разделить все исследованные во время разбирательства дела доказательства на две группы: достоверные и недостоверные до­казательства [1, с. 116]. Получается, что в толь­ко что приведенном нами деле более адекватным сути процессуальной ситуации был бы вывод суда о недостоверности заключения специалиста- полиграфолога. Ведь суд оперировал по делу этим заключением именно как средством доказывания, провел приобщение к делу, исследование и оцен­ку его, не отвергая как недопустимый по процес­суальной форме этот доказательственный матери­ал. Вместе с тем в гражданском судопроизводстве заключения (консультации) специалиста к сред­ствам доказывания законом не отнесены (абз. 2 ч. 1 ст. 55 ГПК РФ).

Итак, резюмируем. Во-первых, использование полиграфа в доказывании по гражданским делам является неправомерным вторжением со стороны специалистов-полиграфологов (экспертов) в ком­петенцию суда, который только и может право­мерно оценивать объяснения сторон по своему внутреннему убеждению, основанному на все­стороннем, полном, объективном и непосред­ственном исследовании всех имеющихся в деле доказательств (ст. 67 ГПК РФ, ст. 71 АПК РФ, ст. 84 КАС РФ). Подобная подмена оценки до­казательств судом оценкой техническими специ­алистами совершенно неприемлема. Во-вторых, заключение «психофизиологической эксперти­зы» в качестве доказательства не отвечает фунда­ментальным требованиям, предъявляемым к за­ключению эксперта. Как уже отмечалось выше, ст. 8 ФЗ о ГСЭД закрепляет ряд требований к за­ключению эксперта - научность и практичность его основы, объективность эксперта, проведение исследования всесторонне и в полном объеме. Заключение полиграфолога не соответствует ни одному из названных требований.

Вместе с тем в судебной практике нередко используются заключения экспертов, содержа­щие выводы вероятностного характера. Напри­мер, в гражданском деле по иску Сбербанка России к Ф. о взыскании суммы неоснователь­ного обогащения и процентов за пользование чужими денежными средствами истец утверж­дал, что ответчицей были сняты через банкомат ошибочно зачисленные на ее банковскую карту денежные средства. Ответчица факт снятия ею денег отрицала, ссылаясь на утерю банковской карты. По ходатайству ответчицы была назна­чена судебная портретная экспертиза. Соглас­но выводам эксперта на представленной на ис­следование записи с камеры видеонаблюдения и на фотоснимках Ф. изображено, вероятно, одно лицо. Как указано в мотивировочной части за­ключения, сделать вывод в категоричной форме не представилось возможным ввиду низкого ка­чества изображения. Заключение эксперта, но­сящее предположительный (вероятностный) ха­рактер, с достоверностью не подтверждает факт снятия денежных средств Ф., суд в иске отказал ввиду недоказанности факта снятия денежных средств Ф., на который ссылался истец¹.

При сходных условиях разбирательства гражданских дел с использованием сведений, полученных с помощью полиграфа, в Республи­ке Казахстан суды обязаны были бы применить п. 7 ч. 1 ст. 66 Гражданского процессуального ко­декса Республики Казахстан (далее - ГПК РК): сведения, полученные с использованием по­лиграфа, рассматривались бы ими как «сведе­ния, недопустимые в качестве доказательств» в связи «с применением в ходе доказывания ме­тодов, противоречащих современным научным знаниям». Как указывают комментаторы ст. 66 ГПК РК, закрепившей недопустимые доказа­тельства, «основанием недопустимости сведе­ний является нарушение требований ГПК РК о порядке получения доказательств. Данные нарушения связаны с лишением или ограни­чением гарантированных законом прав лиц, участвующих в деле. Самого факта нарушения установленного порядка получения сведений достаточно для признания их недопустимым доказательством независимо от того, повлияли или нет указанные нарушения на достоверность полученных сведений» [2, с. 76]. В пункте 6.4 Концепции единого Гражданского процессуаль­ного кодекса Российской Федерации справед­ливо предлагается (с учетом опыта Казахстана) более широко регулировать допустимость дока­зательств [3].

Полагаем, что для преодоления в российском судопроизводстве неопределенности по вопросу использования сведений, полученных с помо­щью полиграфа, необходимо закрепить в законо­дательстве прямой запрет на использование не­допустимых (в широком смысле) доказательств и примерный перечень таковых.

 

1. Иванов О. В. Судебные доказательства в гражданском процессе : курс лекций. Иркутск : Иркут. гос. ун-т, 1974. Вып. 1. 160 с.

2. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Республики Казахстан. Астана : Б-ка Верхов. Суда Респ. Ка­захстан, 2016. 808 с.

3.  Концепция единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации / вступ. слово П. В. Крашенинни­кова. М. : Статут, 2015. 223 с.

4.  Полиграф в России: 1993-2008 : ретроспект. сб. ст. / авт.-сост. Ю. И. Холодный. М. : Изд-во МГТУ им. Н. Э. Баумана, 2008. 177 с.

5. Решетникова И. В. Курс доказательственного права в российском гражданском судопроизводстве. М. : Норма : Инфра-М, 2000. 288 с.

6. Треушников М. К. Судебные доказательства. 5-е изд., доп. М. : Городец, 2016. 304 с.

7. Шайкова М. В. Правовая психология и методы использования полиграфа : учеб. пособие. Курск : Курск. гос. ун-т, 2019. 215 с.

8. Шкурова П. Д. Письменные доказательства в гражданском и административном судопроизводстве : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019. 227 с.

¹  Рос. газ. 2001. 5 июня.

²   Решение Арбитр. суда Тюмен. обл. от 28 авг. 2015 г. по делу № А70-9488/2014. URL: http://sudact.ru

³   Постановление Арбитр. суда Сев.-Кавказ. окр. от 1 февр. 2017 г. по делу № А63-4536/2016. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

⁴   Решение Новосиб. обл. суда от 5 дек. 2017 г. по делу № 7А-452/2017. URL: http://sudact.ru

⁵  Решение Озерск. гор. суда Моск. обл. от 5 дек. 2017 г. по делу № 2-152/2017. URL: http://sudact.ru/regular/ doc/5gZdJXCvGRgu/

⁶  Решение Арбитр. суда Челяб. обл. от 11 марта 2016 г. по делу № А76-28310/2014. URL: http://sudact.ru/arbitral/doc/ MhIMmlyiAX6o/?arbitral-txt=1535466852532

⁷  Апелляционное определение Свердл. обл. суда от 17 февр. 2017 г. по делу № 33-2708/2017. Доступ из СПС «Консуль- тантПлюс».

⁸ Апелляционное определение Свердл. обл. суда от 30 апр. 2015 г. по делу № 33-6293/2015. URL: https://sudact.ru

⁹ Решение Долинск. гор. суда Сахал. обл. от 6 авг. 2012 г. по делу N° 2-25/12. URL: https://sudact.ru. Заметим, что на рын­ке экспертных услуг имеются предложения проведения портретной экспертизы с целью «установить сходство разных лиц, обусловленное кровным родством, если невозможно провести генетическую экспертизу» (см., напр.: URL: https://ceur.ru/ services/portret/). Проведение таких экспертиз также не имеет научной основы и одобренной специальной экспертной ме­тодики, хотя в первые десятилетия ХХ в. они назначались народными судами, но впоследствии были запрещены органами юстиции «как не имеющие научного основания». Нам не удалось найти ни одного дела, по которому была бы назначена судом в наши дни подобная экспертиза. Методами портретной экспертизы устанавливается только сходство одной и той же личности, запечатленной на разных записях, однако этот вопрос выходит за рамки рассматриваемой нами темы.