Султанов А.Р. Зачем превращать картель в гражданско-правовую сделку?
Опубликовано kbk в Ср, 26/02/2025 - 14:14
В статье рассмотрена актуальная проблема квалификации картеля в исковых заявления прокурора, как антисоциальных сделок, подлежащих признанию ничтожными.
Правильная квалификация картеля как юридического факта представляющего собой антимонопольное правонарушение либо недействительную сделку в настоящее время имеет не теоретический характер, а носит важный практический характер. В зависимости от той или иной квалификации суды принимают решения ведущие к существенным имущественным взысканиям. Поставленная проблема рассмотрена через призму доктрины и практику Верховного Суда РФ и других судов. По мнению, автора квалификация картеля, определенного законодателем в качестве правонарушения, в сделку, носит искусственный характер, и не имеет правовых оснований. В ГК РФ не предусмотрено такой сделки как картель, а поскольку картель является нарушением запрета, установленным в антимонопольном законодательстве, то к нему неприменимо правило ГК РФ о допустимости заключения сделок непредусмотренных законом.
Ключевые слова: картель, сделка, антимонопольное правонарушение, разграничение юридических фактов, правовые позиции Верховного Суда РФ, иски прокуратуры
Закон есть единение разумных и дальнозорких против близоруких.
Рудольф фон Иеринг «Цель в праве»
Данный вопрос возник в результате ознакомления с рядом исковых заявлений прокуроров о признании картеля сделкой противоречащей основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ) и взыскания полученного дохода в федеральный бюджет на основании ч. 3. ст. 51 ФЗ «О защите конкуренции». Удовлетворение таких исков может вызвать целый ряд банкротств, поскольку в ряде случаев размер исков носит миллиардный характер[1].
При этом, как справедливо отмечает Конституционный Суд РФ нарушения антимонопольного законодательства, являясь, бесспорно, противоправными деяниями, все же не равнозначны по масштабам влияния на общество и государство коррупционным нарушениям, что предопределяет особые требования к мерам реагирования на коррупционное поведение. Кроме того, нарушения антимонопольного законодательства хотя и затрагивают публичный интерес, но происходят большей частью в частноправовых отношениях и не подрывают в той же степени основы реализации публичной власти и ее социальную легитимность, что, как отмечалось, характерно для деяний коррупционной направленности[2].
Вопросов к содержанию исков прокуроров, безусловно, больше[3], но в данной статье мы затронем лишь проблему, обозначенную в заголовке.
Гражданский кодекс РФ не предусматривает такой сделки, а правовое определение понятия «картель», дано в ч. 1 ст. 11 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее закон № 135-ФЗ), в которой под картелем понимается соглашения между хозяйствующими субъектами-конкурентами, то есть, между хозяйствующими субъектами, осуществляющими продажу товаров на одном товарном рынке, или между хозяйствующими субъектами, осуществляющими приобретение товаров на одном товарном рынке.
Сам термин «картель» законодатель использовал в указанном законе именно в целях применения в сфере антимонопольного законодательства, поскольку оно содержит состав административного правонарушения, сформулированный в виде запрета в императивной норме права.
Данная дефиниция также используется в КоАП РФ и УК РФ, но не в ГК РФ.
В ч. 1 ст. 8 ГК РФ установлено, что «Гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности. В соответствии с этим гражданские права и обязанности возникают:
1) из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему».
Поскольку в ГК РФ не предусмотрено такой сделки как картель, а поскольку картель является нарушением запрета установления в законе о конкуренции, то к нему неприменимо правило ГК РФ о допустимости заключения сделок непредусмотренных законом.
В соответствии со ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
Под неправомерным действием понимается волевое поведение, которое не соответствует правовым предписаниям, ущемляет субъективные права, не согласуется с возложенными на лиц юридическими обязанностями. Неправомерные действия подразделяются на преступления и проступки, к которым относятся и картельные соглашения.
Недействительной сделкой признается лишь действие, совершенное в виде сделки, в котором законом или судом установлено нарушение хотя бы одного условия действительности последней, не способное породить те гражданско-правовые последствия, наступления, которых желали бы его субъекты.
Нельзя признать недействительной сделкой, то, что не является сделкой. Установление картеля в публичном праве для привлечения к административной или уголовной ответственности не делает его гражданско-правовой сделкой.
Таким образом, картельное соглашение является неправомерным действием, а не сделкой, т.е. юридическим фактом совсем иной правовой природы.
В соответствии с ч. 1 ст. 11 Закона о защите конкуренции под «картелем» понимаются соглашения между хозяйствующими субъектами-конкурентами, то есть между хозяйствующими субъектами, осуществляющими продажу товаров на одном товарном рынке, или между хозяйствующими субъектами, осуществляющими приобретение товаров на одном товарном рынке.
Вместе с тем п. 18 ст. 4 Закона о защите конкуренции предусмотрено, что под «соглашением», поднимается договоренность в письменной форме, содержащуюся в документе или нескольких документах, а также договоренность в устной форме.
Как следует из Разъяснений № 3 Президиума ФАС России[4] Закон о защите конкуренции содержит более широкое понятие соглашения, не ограниченное только понятием соглашения в форме гражданско-правового договора. Поэтому антиконкурентные соглашения не подлежат оценке с точки зрения соответствия требованиям, которые предъявляются гражданско-правовым законодательством к форме договоров (сделок)[5].
Дополнительно стоит отметить, что в доктрине также существует позиция о том, что соглашение по смыслу антимонопольного законодательства не равнозначно понятию гражданско-правового договора, и для разрешения тех или иных вопросов, связанных с соглашением, пользоваться нормами ГК РФ недопустимо[6]. Это подтверждает, что картель — это разновидность правонарушения, а не сделка.
Аналогичную позицию изложил и Президиум ВАС РФ, который подтвердил, что при оценке факта правонарушения в сфере антимонопольного законодательства в форме антиконкурентного соглашения статьи 154, 160, 432, 434 ГК РФ применению не подлежат[7].
Нельзя также не отметить, что картельные соглашения в целом лишены признаков гражданско-правового договора (сделки). Так, согласно ч. 1 ст. 2 ГК РФ предметом гражданского права являются имущественные и неимущественные отношения, которые складываются по поводу принадлежности, использования и перехода средств производства, предметов потребления и других материальных благ. Иными словами, данные отношения имеют товарно-денежную форму, для большинства из них характерен стоимостный и эквивалентно-возмездный характер.
Картельные соглашения лишены данных признаков - они направлены на выстраивание стратегии поведенческого характера между хозяйствующими субъектами - конкурентами с целью ограничения конкуренции.
Однако, некоторые ученые полагают, что «с точки зрения гражданского законодательства картельное соглашение может расцениваться в качестве организационного договора, содержание которого заключается в установлении его сторонами условий, создающих возможность совместной реализации рыночной власти при условии проведения участниками картеля единой и согласованной рыночной политики, приводящей к последствиям, указанным в п. 1—5 ч. 1 ст. 11 ЗоЗК»[8].
При этом отмечается, что в большинстве своем организационные сделки имеют безвозмездный характер, а потому последствия их признания недействительными, как правило, не могут иметь имущественного содержания. Соответственно, возникает вопрос необходимости квалификации картеля как ничтожной сделки, если последствия такого признания будут лишь констатацией факт незаконности, что гораздо более эффективно устанавливать в решении антимонопольного органа.
Полагаем, что важнейшим элементом юридического состава сделки (а также любого юридического действия) является цель действия. Согласно ст. 153 ГК РФ, цель сделки — установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, т.е. цель сама по себе правомерная.
Очевидно, что цель картеля не является «правовой» целью, в силу ее противоправной направленности и высокой степени общественной опасности.
Кроме того, характерной чертой гражданско-правового договора (сделки) является возможность его сторон в судебном порядке осуществить защиту нарушенного субъективного права, т.е. стороны наделены мерами государственной защиты. Участники же картельных соглашений лишены таких мер защиты, поскольку в силу закона они запрещены[9].
Однако, некоторые ученые доказывающие, что картель — что это сделка, указывают отсутствие в картельных соглашений судебной защиты в качестве особенности[10], не замечая, что тем самым признают отсутствие гражданско-правовой природы картеля.
Надо отметить, что несмотря на то, что вопрос о том может ли быть картель сделкой был поднят в первых же исках прокуроров о признании картеля недействительной сделкой, суды часто уклонялись от оценки доводов о правовой природе картеля.
Так, например, воспроизведя довод о том, что картель не является гражданско-правовой сделкой, Арбитражный суд Владимирской области в деле № А11-7191/2023 принял решение от 24 июля 2024 г. об отказе в иске прокурору без оценки данного довода.
Возможно ситуация изменилась благодаря тому, что накопилась критическая масса таких исков и данный вопрос попал во внимание аппарата Уполномоченного при Президенте России по защите прав предпринимателей, который дал свое заключение для одного из дел по иску прокурора.
Так в Решении Арбитражного суда Приморского края от 29 июля 2024 г. по делу № А51-5741/2024 аргументация аппарата Уполномоченного при Президенте России по защите прав предпринимателей была воспроизведена: «невозможно применить последствия недействительности сделки по оспариваемому (картельному) соглашению в виде взыскания полученного дохода, поскольку действия ответчиков направлены на получения результата, изъятого из гражданского оборота, и совокупность их действий в зависимости от состава подлежат регулированию антимонопольным, административным либо уголовным законодательством».
В судах общей юрисдикции до недавнего времени несмотря на обилие судебной практики данный вопрос внимательно не рассматривался.
В Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 30 июля 2024 г. № 9-КГ24-7-К1[11] проблема возможности толкования картеля как гражданско-правовой сделки получила надлежащий анализ и оценку.
Вначале Верховный Суд РФ воспроизвел общие положения о сделках:
«… сделками в соответствии со статьей 153 Гражданского кодекса Российской Федерации, признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 50 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», по смыслу статьи 153 Гражданского кодекса при решении вопроса о правовой квалификации действий участника (участников) гражданского оборота в качестве сделки для целей применения правил о недействительности сделок следует учитывать, что сделкой является волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (например, гражданско-правовой договор, выдача доверенности, признание долга, заявление о зачете, односторонний отказ от исполнения обязательства, согласие физического или юридического лица на совершение сделки)».
Затем Верховный Суд РФ проанализировал положения федерального закона «О защите конкуренции: «Согласно пункту 18 статьи 4 Закона о защите конкуренции соглашением по данному закону является договоренность в письменной форме, содержащаяся в документе или нескольких документах, а также договоренность в устной форме.
В соответствии с частью 1 статьи 11 Закона о защите конкуренции признаются картелем и запрещаются соглашения между хозяйствующими субъектами-конкурентами, то есть между хозяйствующими субъектами, осуществляющими продажу товаров на одном товарном рынке, или между хозяйствующими субъектами, осуществляющими приобретение товаров на одном товарном рынке, если такие соглашения приводят или могут привести к: установлению или поддержанию цен (тарифов), скидок, надбавок (доплат) и (или) наценок; повышению, снижению или поддержанию цен на торгах; разделу товарного рынка по территориальному принципу, объему продажи или покупки товаров, ассортименту реализуемых товаров либо составу продавцов или покупателей (заказчиков); сокращению или прекращению производства товаров; отказу от заключения договоров с определенными продавцами или покупателями (заказчиками).
Согласно положениям статьи 37 указанного Закона за нарушение антимонопольного законодательства должностные лица федеральных органов исполнительной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, должностные лица иных осуществляющих функции указанных органов или организаций, а также должностные лица государственных внебюджетных фондов, коммерческие и некоммерческие организации и их должностные лица, физические лица, в том числе индивидуальные предприниматели, несут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации».
Затем Верховный Суд РФ напомнил, что согласно статье 14.32 КоАП РФ заключение соглашения, ограничивающего конкуренцию, признается правонарушением.
Ключевой вывод Верховного Суда РФфактически совпадает с нашей точкой зрения, изложенной выше, и мы надеемся, что она станет практикообразующей:
«любой вид сделки представляет собой действия участников гражданских правоотношений, направленные на возникновение, изменение или прекращение правоотношений, которые при определенных обстоятельствах могут приобрести признаки недействительности и стать неправомерными.
Картель же сам по себе является заведомо неправомерным действием (правонарушением), не имеющим цели возникновения, изменения, прекращения гражданских правоотношений. Целью такого соглашения является не возникновение гражданских прав, а получение конкурентного преимущества на товарном рынке, как правило, влекущее заключение желаемых участниками картеля гражданско-правовых договоров».
«Вишенкой на торте» в Определении Верховного Суд РФ была оценка требований прокурора, как на попытку пересмотра решения антимонопольного органа:
«Квалификация спорных правоотношений как картеля уже была дана в решении Комиссии УФАС по Нижегородской области от 2 июня 2021 г., а требования прокурора по сути направлены на пересмотр указанного решения УФАС по Нижегородской области».
Таким образом, согласно подходу Верховного Суда РФ прокурор, заявляя иск, в котором квалифицирует картель как гражданско-правовую сделку, фактически лишь выражает несогласие с квалификацией данной Решением антимонопольного органа. Безусловно, такое несогласие не может быть выражено подачей иска о признании сделки недействительной, а лишь путем оспаривания решения антимонопольного органа в установленном для этого порядке.
Впрочем, очевидно, что для переквалификации картеля, как антимонопольного правонарушения в гражданско-правовую сделку никаких правовых оснований нет. Кроме того, цель такой переквалификации - в признании ее затем недействительной показывает искусственность такой квалификации. В руки просится бритва Оккама[12] — «Entia non sunt multiplicanda praeter necessitatem» («Не следует множить сущности без необходимости»).
Такая переквалификация порой используется для оправдания повторной ответственности - к лицам ранее привлеченным к административной ответственности за картель, якобы применяется иная – гражданско-правовая ответственность.
Признавать, что-то сделкой, что сделкой не является с тем чтобы потом применить гражданско-правовые последствия недействительности сделок, порождена либо желанием пополнить бюджет[13], либо признанием неэффективности действий антимонопольного органа.
Очевидно, что вторая цель не достигается подачей прокуратурой своего иска. Законодатель попытался предупредить подобные ситуации в ч. 2 ст. 26, ФЗ от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» что «Органы прокуратуры не подменяют иные государственные органы и должностных лиц, которые осуществляют контроль за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, не вмешиваются в оперативно-хозяйственную деятельность организаций». Прокурор должен использовать другие меры реагирования — протесты и пр.
Первая цель, внешне благородная, на самом деле крайне разрушительная для правопорядка. Очевидно, что орган, призванный защищать правопорядок, когда начнет «близоруко» заниматься пополнением бюджета, то, у него безусловно произойдет подмена целей. Тот, кто имеет цель пополнить бюджет, весьма скоро перестанет служить правде и справедливости. У правоохранительных органов не должно быть цели пополнения бюджета!
Сиюминутная выгода государства от быстрого пополнения бюджета может обернуться не только потерей законности, как принципа действия государства, но и застоем в осуществлении предпринимательской деятельности, который через какое-то время опустошит бюджет. И самое страшное - все это может обернуться потерей доверия к государству.
Еще в Древнем Риме знали, что «утрата уважения к судьям разрушает государство» (Sublata veneration magistratuum, res publica ruit). Полагаем, что эта осознавалось в России при создании прокуратуры, Петр I ставил перед ней «дальнезоркую» задачу «уничтожить или ослабить зло, проистекающее из беспорядков в делах, неправосудия, взяточничества и беззакония».
Безусловно, переквалификация правонарушения — картеля, в сделку, чтобы признать ее недействительной, не соответствует целям обеспечения верховенства закона, единства и укрепления законности, защиты прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства.
К обсуждению, других вопросов, возникающих при рассмотрении данных исков мы вернемся в других статьях.
Библиографический список
- Егорова М.А. Картель как разновидность сделки // Сборник научных статей IV Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы предпринимательского и корпоративного права в России и за рубежом» / под ред. С.Д. Могилевского, М.А. Егоровой. М., 2017.
- Егорова М.А. Гражданско-правовые последствия нарушений антимонопольного законодательства: монография. М.: Юстицинформ, 2020. 408 с. Цит. по СПС КонсультантПлюс
- Кванина В.В. О правовой сущности картеля на торгах // Конкурентное право. 2021. № 3. С. 5—9.
- Научно-практический комментарий к Федеральному закону «О защите конкуренции» (постатейный) / Отв. ред. И.Ю. Артемьев. МГИМО МИД России, ФАС России. М.: Статут, 2016. С. 225.
- Султанов А.Р. Прокурорские иски по картелям. Процессуальный аспект // Конкуренция и право. № 4, 2024. https://cljournal.ru/vybor/266/
- Султанов А.Р. Прокурорские иски по картелям. Основания для спецсанкции//Конкуренция и право. №5.2024 https://cljournal.ru/vybor/268/
Айдар Рустэмович Султанов
адвокат, кандидат юридических наук, Заслуженный юрист Республики Татарстан, Руководитель Представительства Пепеляев групп в Республике Татарстан a.sultanov@pgplaw.ru г. Нижнекамск. Россия
Sultanov Aydar R., PhD in Law, Honored Lawyer of the Republic of Tatarstan Head of Representative Office Руреliaev group in Tatarstan
Ссылка для цитирования: Султанов, А. Р. Зачем превращать картель в гражданско-правовую сделку? / А. Р. Султанов // Российская юстиция. – 2025. – № 2. – С. 30-37. – DOI 10.52433/01316761_2025_02_30. – EDN KOTKQZ.
[1] См., например, Решение Арбитражного суда Приморского края от 29 июля 2024 г. по делу № А51-5741/2024, Решение Ленинского районного суда города Нижнего Новгорода от 24 июля 2023 г. по делу № 2-3175/2023 и др.
[2] Постановление Конституционного Суда РФ от 31.10.2024 N 49-П "По делу о проверке конституционности статей 195 и 196, пункта 1 статьи 197, пункта 1 и абзаца второго пункта 2 статьи 200, абзаца второго статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросом Краснодарского краевого суда".
[3] Султанов А.Р. Прокурорские иски по картелям. Процессуальный аспект // Конкуренция и право. № 4, 2024. https://cljournal.ru/vybor/266/; Султанов А.Р. Прокурорские иски по картелям. Основания для спецсанкции//Конкуренция и право. №5.2024 https://cljournal.ru/vybor/268/
[4] Разъяснение № 3 Президиума ФАС России «Доказывание недопустимых соглашений (в том числе картелей) и согласованных действий на товарных рынках, в том числе на торгах» (утв. протоколом Президиума ФАС России от 17.02.2016 № 3)
[5] Более того, в разъяснениях антимонопольный орган напрямую указывает, что антиконкурентные соглашения являются правонарушением.
[6] Научно-практический комментарий к Федеральному закону «О защите конкуренции» (постатейный) / Отв. ред. И.Ю. Артемьев. МГИМО МИД России, ФАС России. М.: Статут, 2016. С. 225.
[7] Постановление Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2010 г. № 9966/10 по делу № А27-12323/2009 // Вестник ВАС РФ. 2011. № 4. Апрель.
[8] Егорова М.А. Картель как разновидность сделки // Сборник научных статей IV Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы предпринимательского и корпоративного права в России и за рубежом» / под ред. С.Д. Могилевского, М.А. Егоровой. М., 2017.
[9] Кванина В.В. О правовой сущности картеля на торгах // Конкурентное право. 2021. № 3. С. 5—9.
[10] Егорова М.А. Гражданско-правовые последствия нарушений антимонопольного законодательства: монография. М.: Юстицинформ, 2020. 408 с. Цит. по СПС КонсультантПлюс
[12] Бритва Оккама методологический принцип, в кратком виде гласящий: «Не следует множить сущее без необходимости.
[13] Мы не стали здесь упоминать называемую некоторыми возможную цель таких исков — довести до банкротства, чтобы потом захватить имущество, поскольку мы полагаем, что для всех очевидна противозаконность таких целей…, но такие публикации есть: Самарскую «Клинику сердца» готовят к изъятию у ее хозяина//Самарское обозрение. 15.07.2024 https://oboz.info/samarskuyu-kliniku-serdtsa-gotovyat-k-izyatiyu-u-ee-hozyaina/
»
- войдите для комментирования
|
|