Не секрет, что существует практика общения судей с коллегами и руководителями судебных коллегий и даже руководством судов. Но поскольку о существовании такого общения мы можем только догадываться и не можем доказать наличие такого общения, то данная проблема фактически остается вне внимания научной общественности. Собственно говоря, на этой теме существует своего рода табу – поскольку говорить, по данной теме, это все равно, что говорить о слухах - не подтвержденный факт, вроде, как и не факт.

Мы рискнем поднять данную тему, поскольку в нашей практике  были случаи, в которой со всей очевидностью можно было утверждать о наличии внепроцессуального общения между судьями, которые рассматривали сходные дела.

В качестве примера мы возьмем, по понятным причинам, судебные акты, которые уже прошли судебную проверку во всех инстанциях и все возможные давностные сроки уже истекли. Нашей целью является не привлечение внимания общественности к конкретным делам, а к проблеме. 

Центральным Банком России были поданы в Арбитражный суд РТ два иска, было возбуждено два дела№А65-5795/2017 и дело №А65-3901/2017 двумя разными судьями. Оба иска имели аналогичные основания, и аналогичные требования. Их отличие было незначительно – сходные обстоятельства дела, сходные сделки, сходный субъектный состав. Практически одинаковое материально-правовое обоснование иска.

Соответственно, сходные процессуальные средства защиты ответчиков – ходатайства, встречные иски, одинаковая мотивировка определений о возвращении встречных исков и почти одинаковые апелляционные жалобы на возврат встречных исков.

В ходе процесса было очевидно, что между судьями было общение и обсуждение. В ходе процесса один судья так, например, комментируя апелляционную жалобу ПАО «Нижнекамскнефтехим» на вынесенное им Определение по делу А65-5795/2017, сказал – «в деле 3901, где апелляционная жалоба слово в слово, идентична, за исключением номеров…» . Аналогичные комментарии, указывающие на детальное знание материалов дела №А65-3901/2017 судья давал неоднократно в течение данного судебного заседания. На нашу реплику о недопустимости внепроцессуального общения, судья пригрозил замечанием и прокомментировал, что в одном составе судей обеспечивается единство судебной практики.

Затем, при обсуждении вопроса соединения дел №А65-5795/2017 и №А65-3901/2017,  судья задал вопрос – «вы думаете в одном составе судей будут разные решения?», а также неоднократно комментировал выступления сторон, давая сторонам заранее понять, что судебные акты по делам №А65-5795/2017 и №А65-3901/2017 будут одинаковыми.

Надо отметить, что судья «сдержал свое слово» судебные акты были почти идентичными.

Судебные заседания, в которых были вынесены судебные акты суда первой инстанции по указанным двум делам состоялись 4.08.2017г. При этом, полный текст Решения АС РТ по делу А65-3901/2017 был опубликован в системе kad.arbitr.ru 12.08.2017 г. в 20:15:38 по Московскому времени.

Полный текст Решения АС РТ по делу №А65-5795/2017 был опубликован в системе kad.arbitr.ru 12.08.2017 г. в 20:44:25 по Московскому времени, то есть через 29 минут после публикации Решения по делу А65-3901/2017 в полном объеме.

Тексты указанных решений по делам №А65-3901/2017 и №А65-5795/2017 совпадают практически полностью (на 87%) за исключением наименования лиц, участвующих в деле, некоторых незначительных отличий в описании фактических обстоятельств дела.

В обоих текстах решений имеются одни те же опечатки и ошибки, что приводит к выводу о том, что тексты указанных решений написаны одним и тем же лицом, при этом исключена возможность простого копирования текста обжалуемого Решения после его публикации в открытом доступе на сайте kad.arbitr.ru для целей подготовки решения по делу №А65-5795/2017, не только потому, что оно было опубликовано по окончании рабочего времени, но так же потому, что  разница во времени публикаций ничтожна мала – 29 минут, данного времени никак не могло хватить для подготовки судебного акта по делу №А65-5795/2017 в «переделанном виде».

Исходя их данных фактов, мы сочли уместным в апелляционной жалобе указать, что указанные обстоятельства свидетельствуют о некоем «общении» судей, рассматривавших дела №А65-3901/2017 и №А65-5795/2017, причем такое «общение» явно сопровождалось обменом текстов проектов судебных актов либо совместной работой над таким текстом. Возможно над этим текстом работал кто-то третий, не являвшийся судьей ни по настоящем делу, ни по делу № А65-5795/2017.

В качестве правовых оснований мы указали, что в соответствии с п.5 ч.1 ст.21 АПК РФ судья не может участвовать в рассмотрении дела и подлежит отводу, если он: лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, которые могут вызвать сомнение в его беспристрастности[1]. В соответствии с ч.5 ст.6 Кодекса судейской этики от 19 декабря 2012 г. (утв. VIII Всероссийским съездом судей 19 декабря 2012 г.) «Судья не должен совершать каких-либо действий либо давать повод другим лицам совершать такие действия, которые позволяли бы сделать вывод об оказании влияния на осуществление судьей его полномочий и усомниться в независимости и беспристрастности судьи».

В соответствии со ст. 8 Кодекса судейской этики судья при рассмотрении дела обязан придерживаться независимой и беспристрастной, осуществлять судейские полномочия, исходя исключительно из оценки фактических и правовых обстоятельств дела, в соответствии с внутренним убеждением, независимо от какого-либо постороннего воздействия, иного прямого или косвенного вмешательства в процесс рассмотрения дела, с какой бы стороны оно не оказывалось и какими бы мотивами и целями не было вызвано. При этом, судье следует проинформировать лиц, участвующих в деле, о любых устных либо письменных обращениях внепроцессуального характера, поступивших к нему в связи с рассмотрением конкретного дела.

Поскольку рассмотрение арбитражных дел №А65-3901/2017 и №А65-5795/2017 осуществлялось судьями единолично в соответствии со ст.17 АПК РФ, какая либо коллегиальная работа указанных судей над разрешением споров между Истцом и вторым Ответчиком исключена в силу федерального закона, следовательно, вышеуказанное «общение» судей носило внепроцессуальный характер, и является явным признаком оказания влияния на судью при осуществлении им полномочий, что в свою очередь, является грубым нарушением Кодекса судейской этики, нарушением принципа независимости и беспристрастности судей, вызывают обоснованные сомнения в беспристрастности судьи.

Суд апелляционной инстанции при повторном рассмотрении дела, отвергая данный довод указал лишь следующее «довод о том, что спор рассмотрен незаконным составом суда, поскольку тексты решений по делам А65-3901/2017 и А65-5795/2017 совпадают «практически полностью», также не принимается, поскольку судом апелляционной инстанции при рассмотрении данного довода не выявлено обстоятельств, свидетельствующих о наличии оснований, предусмотренных п.1 ч.4 ст. 270 АПК РФ».

Учитывая, что ПАО «Нижнекамскнефтехим» представил анализ текстов судебных актов и указал на фактические обстоятельства, указывающие на грубое нарушение норм судебной этики судьями, рассмотревшими споры с Истцом, при очевидном факте «коллективной работы» судей над текстом обжалуемого судебного акта, нам совсем непонятно, какими мотивами руководствовалась апелляционная инстанция, отвергая эти доводы.

Данное обстоятельство в силу п.1 ч.4 ст. 288 АПК РФ должно было являться безусловным основанием для отмены судебного акта по указанным делам, однако в этих делах хватило и других обстоятельств для отмены судебных актов, и при удовлетворении нашей кассационной жалобы в связи с немотивированностью судебных актов, проигнорированных доводов и, кроме этого, довода было очень много – этот довод потерялся[2]. Хотя надо отметить, что по всей видимости, этот довод был судьями услышан и воспроизведен – это следовало из того, что судебные акты кассационной инстанции отличались.

После того, как кассация после следующей отмены отправила на новое рассмотрение не в 11 апелляционный арбитражный суд, а в 12 апелляционный арбитражный суд и наши материально–правовые доводы были услышаны, то, мы не стали акцентировать свое внимание на данном доводе, который, как мы считаем был основанием для безусловной отмены судебного акта, но он все же не решал проблемы с заявленными требованиями. Когда же 12 апелляционный арбитражный суд удовлетворил наши апелляционные жалобы и отказал в иске по материально-правым основаниям, у нас отпали основания для дальнейшего обсуждения в судах данной проблемы.

Но обсуждение этой проблемы среди юридической общественности мы полагаем возможным продолжить.

Прежде всего, мы согласимся с тем, что по сложным делам у судьи должно быть право посоветоваться с коллегами, но это он вправе делать только при коллегиальном рассмотрении дела.

Для этого установлена процессуальная форма - процессуальные формальности как раз существуют для того, чтобы обеспечить правильное и своевременное разрешение дела, защитив участников от судебного произвола[3]. В соответствии со ст. 17 АПК РФ судья должен написать мотивированное заявлением председателю состава. Во всех же остальных случаях, общение судьи о деле, особенно в промежуток между оглашением резолютивной частью и вынесением решения в окончательной форме, даже с другим судьей, будет внепроцессуальным общением и нарушением тайны совещательной комнаты.

Правила о тайне совещания судей при принятии решения включают в себя комплекс гарантий, призванных исключить любое внешнее влияние на содержание судебного решения. К таким гарантиям согласно ст. 167 АПК РФ относятся не только запрет разглашения судьей сведений о содержании обсуждения при принятии судебного акта, о позиции отдельных судей, входивших в состав суда, но и запрет на общение с лицами, входящими в состав суда.

Общеизвестно, что после окончания рассмотрения дела по существу ( ст. 166 АПК РФ) начинается изготовление судебного акта, которое защищено тайной совещательной комнаты (ст. 167 АПК РФ).

В тоже время, очень часто упускается из виду, что запрет на внепроцессуальные обращения распространяется, в том числе, и на этап изготовления решения в полном объеме, которое может быть отложено на срок, не превышающий пяти дней. При этом датой принятия решения считается датой изготовления решения в полном объеме, а не оглашения только резолютивной части решения (ст. 176 АПК РФ). Это обусловлено тем, что значение судебного решения не исчерпывается его резолютивной частью – выводами суда об удовлетворении или отказе в удовлетворении полностью или в части каждого из заявленных требований. Сама по себе резолютивная часть не может рассматриваться в значении судебного акта и не имеет самостоятельного значения для прав и обязанностей участников спора. Описательная, мотивировочная и резолютивная части судебного акта составляют неразрывное нормативное единство, а каждая из них в отдельности не порождает юридических последствий. Юридические последствия для лиц, участвующих в деле, влечет содержание мотивировочной части судебного решения, в которой отражаются итоги мыслительной деятельности судьи, сформировавшиеся на основании доказательственной деятельности других участников процесса. В отношении фактических и иных обстоятельств дела, установленных арбитражным судом в мотивировочной части судебного решения, процессуальным законодательством предусмотрена преюдиция: такие обстоятельства не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица (ч. 2 ст. 69 АПК РФ). Кроме того, именно мотивировочная часть в дальнейшем становится предметом исследования и оценки деятельности суда первой инстанции в апелляции, кассации и надзоре.

Такое значение мотивировочной части судебного решения обуславливает заинтересованность сторон во включении наиболее благоприятных и выгодных для стороны положений, а значит, не исключена возможность давления со стороны заинтересованного лица на судью в период изготовления им мотивировочной части решения, в том числе путем внепроцессуальных обращений, содержащих письменные или устные доводы о необходимости включения той или иной информации в текст судебного акта.

В целях исключения внешнего воздействий на судью, обеспечения законности и беспристрастности правосудия запрет на внепроцессульные обращения, призванный устранить возможность оказания прямого или косвенного давления на судей, не имеет каких-либо временных рамок, и его действие не ограничивается отдельными стадиями процесса. Указанный запрет действует до окончания судопроизводства, а именно до момента изготовления решения в полном объеме.

Обязательность создания условий, обеспечивающих тайну совещания судей, призвана гарантировать соблюдение принципа независимости судей и подчинения их только Конституции РФ и федеральному закону (ст. 5 АПК РФ). Действие указанных принципов в течение всего процесса, а не на отдельных его этапах, предопределяет содержание правила о тайне совещания судей, которое не исчерпывается запретом доступа в помещение, в котором принимается решение, а включает в себя запрет на любое воздействие на суд. Как отмечают процессуалисты основанием для безусловной отмены в связи с нарушением тайны совещательной комнаты является нарушение режима полной изоляции судей от внешнего мира в период принятия решения[4].

Гарантии невмешательства в деятельность судьи действуют в том числе на этапе изготовления мотивированной части судебного решения, поскольку на ее содержание также не должны оказывать влияние не входящие в состав суда лица путем внепроцессуальных обращений, ходатайств и просьб[5].

Даже противники тайны совещательной комнаты считают, что «важнее добиться того, чтобы на судью не оказывалось постороннего влияния при принятии им судебных актов… следует реагировать лишь на те нарушения тайны совещания, которые повлекли или могли повлечь нарушение процессуальных принципов, прежде всего с точки зрения объективности, независимости и беспристрастности судьи»[6].

Можно конечно, пытаться оправдать общение судей по конкретным делам, что такое общение будет способствовать более правильному разрешению дела, утверждать, что Бангалорские принципы поведения судей требующие от судьи осуществлять свою судебную функцию независимо, исходя исключительно из оценки фактов, в соответствии с сознательным пониманием права, независимо от любого постороннего воздействия, побуждений, давлений, угроз или вмешательства, прямого или косвенного, осуществляемого с любой стороны и преследующего любые цели[7], не имеют отношения к внутрисудебному общению.

Но так ли это? При обжаловании известного решения по делу Юкоса Россия указывала, что большая часть решения написана не арбитрами, а третьими лицами, не входившим состава арбитров, их помощниками. Безусловно, такой факт подрывает доверие к суду.

Если судебный акт родился в результате совместного общения судей притом, что дело рассматривалось судом единолично, то это порождает правомерный вопрос о рассмотрении дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом ( ст. 47 Конституции РФ).

Упрек, который может прозвучать в наш адрес, что нельзя лишить судьи возможности проговорить с более опытными товарищами: «ведь это же только служит гарантии вынесения правильного решения», - мы можем парировать тем, что судья не должен бояться остаться один на один с Конституцией РФ, законами и своей совестью.

В то же время, этот возможный упрек вполне соответствует практике широко практикующейся с советских времен институт кураторства[8]. Сущность этого института заключается в том, что за одним из судей вышестоящего суда закрепляется тот или иной суд с целью осуществления контроля за деятельностью суда, с тем, чтобы меньше выносилось необоснованных судебных актов и пр. В результате, у куратора появляется право отчитывать нижестоящих судей за неправильные судебные акты - отмененные решения. А далее по вышеописанной схеме: это право порождает «право советоваться», которое в свою очередь порождает «право рекомендовать» и прочие непоименованные ни в одном законе «права»… [9].

Равно как когда отмену судебных актов судей начинают спрашивать с председателей судов и председателей составов у них возникает «право» обсуждать с судьями рассматриваемые дела, давать рекомендации. Такие рекомендации, порой основанные на большом опыте, действительно могут помочь вынести «устойчивое» решение, которое успешно пройдет проверку в судебных инстанциях. Но не нужно забывать, что отсутствие судебной независимости влечет исчезновение справедливости. По крайней мере, в советское время судебные администраторы, подверженные партийным и другим контролям, говорили, что «люди идут в суд за справедливостью, а получают законность». Хотя законы- это лишь попытка заранее установить правила, которые вели бы к достижению справедливости в обществе, само право искусство добра и справедливости.

Быть может прав в своем обращении-наставлении к судьям экс-председателя Верховного суда РТ: «Вам в жизни повезло — вы занимаетесь интересным делом, суть которого заключается в восстановлении справедливости»[10]. 

Восстановление справедливости должно осуществляться справедливым способом, не порождать новую несправедливость, теперь уже в нарушении процедуры.

 

Султанов Айдар Рустэмович кандидат юридических наук, Заслуженный юрист Республики Татарстан, Руководитель Представительства Пепеляев групп в Республике Татарстан a.sultanov@pgplaw.ru

 

Россия: 125047, г. Москва, ул. 3-я Тверская-Ямская, д. 39, стр. 1

Sultanov Aydar R., PhD in Law, Honored Lawyer of the Republic of Tatarstan Head of Representative Office Руреliaev group in Tatarstan