Ключевые слова: мелкое взяточничество, незаконные действия, конфликт интересов педагогического работника, преподаватель, профессиональные обязанности, правонарушение.

 

 

УДК. 343.352

ББК. 67.408.142.6 

 

 

В последние годы правоприменительная практика правоохранительных и судебных органов вызывает определенные вопросы общества и требует доктринального толкования отдельных нормативных правовых актов. Особо остро стоит проблема, связанная с привлечением преподавателей вузов к уголовной ответственности за коррупционные преступления по ч. 1 ст. 291.2 УК РФ (мелкое взяточничество).  

Приведем пример[1]. Так, 20 января 2017 года приговором Центрального районного суда г. Волгограда по уголовному делу № 1-254/2016 был осужден доцент кафедры теплотехники и гидравлики Волгоградского государственного технического университета Лютин К.И. за мелкое взяточничество по ч. 1 ст. 291.2 УК РФ. Одновременно его действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 292 УК РФ - служебный подлог. Суть совершенного им деяния заключается в том, что осенью 2016 г. он по просьбе старосты учебной группы МТЗ-302с выставил за вознаграждение двадцати студентам положительные оценки по дисциплине "Тепловые процессы" при принятии зачета без проведения фактической проверки уровня знаний.  

Описывая его действия, судья в приговоре указывает: "Лютин К.И., реализуя свой преступный умысел, направленный на получение незаконного денежного вознаграждения за незаконные действия (здесь и далее выделено мной - Г.К.) - выставление студенту положительной оценки по дисциплине "Тепловые процессы" без проведения фактической проверки знаний..., действуя из корыстной заинтересованности вопреки интересам службы в государственном образовательном учреждении, ... в нарушение своих должностных обязанностей, получил лично взятку в виде денег от студента Ф. в размере 500 рублей. После этого Лютин К.И. внес в официальные документы - зачетную книжку на имя студента Ф. и зачетно-экзаменационную ведомость учебной группы МТЗ-302с по дисциплине "Тепловые процессы" заведомо ложные сведения о сдаче студентом Ф. зачета по вышеуказанной дисциплине на оценку "удовлетворительно" без проведения фактической проверки уровня знаний последнего"[2]. Подобным образом в приговоре описаны все 20 эпизодов получения Лютиным вознаграждения.

Давая правовую оценку содеянному, суд указывает, что Лютин К.И., "являясь должностным лицом, наделенным организационно-распорядительными полномочиями в государственном образовательном учреждении, заключающимися в проверке и оценке знаний студентов по курируемым дисциплинам, подписании зачетно-экзаменационных ведомостей и зачетных книжек студентов (удостоверения факта принятия зачета и экзамена, оценки уровня знаний), совершил получение взятки в виде денег лично. Учитывая изложенное выше, суд квалифицирует действия Лютина К.И. по ч. 1 ст. 291.2 УК РФ, как получение взятки, дача взятки лично или через посредника в размере, не превышающем десяти тысяч рублей (введена Федеральным законом от 03.07. 2016 № 324-ФЗ)"[3].

Приведенные цитаты из приговора представляют значительный интерес, с точки зрения объективности и законности, и обуславливают необходимость дать характеристику отдельным ее терминам (положениям), выделенным по тексту.

Итак, первый термин - "незаконные действия". И в качестве такого действия Центральный районный суд г. Волгограда называет - "выставление студенту положительной оценки по дисциплине без проведения фактической проверки знаний". Определение правовой категории "незаконные действия" дано в п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 (ред. от 24.12.2019) "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях"[4]. Данная категория представляет собой предмет отдельного научного исследования, поэтому в настоящей статье только кратко отметим, что, согласно общей теории права, любое действие признается незаконным только на основании закона. "Выставление студенту положительной оценки по дисциплине без проведения фактической проверки знаний" действующим законодательством (ни уголовным, ни административным) к числу незаконных не отнесено. Поведение должностного лица признается незаконным тогда, когда оно совершается умышленно и с нарушением нормы закона, относящегося к любой отрасли права, то есть является правовым деликтом.

Что касается отношений преподавателей со студентами, применительно к приему-сдаче экзаменов и зачетов, то в указанных правоотношениях преподаватели не выполняют полномочий должностного лица. Их поведение укладывается в рамки профессиональных педагогических функций. Поскольку с позиции Уголовного кодекса РФ поведение преподавателей не является правовым деликтом их действия не могут признаваться правонарушением и, тем более, преступлением. Касательно нашего примера, действия доцента Лютина, связанные с получением денежного вознаграждения от студентов, выполнялись с нарушением этических норм. Но уголовный закон исключает квалификацию деяния любого гражданина с позиции нравственных правил. Общепризнанное положение - "всё, что не запрещено законом, разрешено", регулирующее поведение граждан, относится к каждому физическому лицу.

В начале описательной части приговора судья приводит норму части второй ст. 48  Федерального закона от 29.12.2012 N 273-ФЗ (ред. от 01.05.2019) "Об образовании в Российской Федерации"[5], в которой закреплено, что «педагогический работник организации, осуществляющей образовательную деятельность, в том числе в качестве индивидуального предпринимателя, не вправе оказывать платные образовательные услуги обучающимся в данной организации, если это приводит к конфликту интересов педагогического работника».

Не совсем удачно, на наш взгляд, приведена эта норма в приговоре, но, тем не менее, дадим доктринальное ее толкование, поскольку она имеет специфическую конструкцию. Касательно настоящего исследования, ключевой является последняя выделенная нами фраза. Из нее следует, что государство, в лице законодателя, устанавливает только один запрет на оказание платных образовательных услуг обучающимся, а именно, если это приводит к конфликту интересов педагогического работника. Рассуждаем методом от противного: если это не приводит к конфликту интересов то, никакого запрета со стороны государства на оказание платных образовательных услуг обучающимся нет.

Однако, в примере с доцентом Лютиным речь не идет об оказании платных образовательных услуг и для нашего исследования познавательно другое, а именно проблема конфликта интересов педагогического работника (который в данном конкретном случае имел место быть), и правовой порядок разрешения подобного конфликта. Вначале укажем, что под "конфликтом интересов педагогического работника", в соответствии с п. 33 ст. 2 Федерального закона об образовании, понимается "ситуация, при которой у педагогического работника при осуществлении им профессиональной деятельности возникает личная заинтересованность в получении материальной выгоды или иного преимущества и которая влияет или может повлиять на надлежащее исполнение педагогическим работником профессиональных обязанностей[6] вследствие противоречия между его личной заинтересованностью и интересами обучающегося...».

Итак, конфликт интересов - это ситуация. Она не является патовой. Цивилизованный порядок выхода из нее регламентирован действующим российским законодательством. "Предотвращение или урегулирование конфликта интересов, - закреплено в ст. 11 Федерального закона "О противодействии коррупции" от 25.12.2008 N 273-ФЗ[7], - может состоять в изменении должностного или служебного положения лица, являющегося стороной конфликта интересов, вплоть до его отстранения от исполнения должностных (служебных) обязанностей в установленном порядке и (или) в отказе его от выгоды, явившейся причиной возникновения конфликта интересов.

Последнее положение данной нормы закона представляется весьма важным, требующим дополнительного разъяснения. Итак, если преподаватель не отказался от выгоды, явившейся причиной возникновения конфликта интересов, т.е. не принял мер по его предотвращению или урегулированию, то это действие (бездействие), согласно ст. 11 Федерального закона "О противодействии коррупции", квалифицируется как правонарушение, влекущее увольнение.А это ничто иное, как дисциплинарный проступок. Но никак не уголовно-наказуемое деяние, не преступление.

Вторая фраза, выделенная нами в приговоре, которая требует комментирования, звучит так - "вопреки интересам службы в государственном образовательном учреждении".  

Сразу отметим, что современная система государственной службы Российской Федерации включает в себя три вида: государственную гражданскую службу, военную службу и государственную службу иных видов[8]. Наименование последнего вида появилось в результате изменений, внесенных Федеральным законом от 13.07.2015 N 262-ФЗ, взамен термина "правоохранительная служба". Анализ законов, регламентирующих данные виды служб, показывает, что преподаватели гражданских вузов ни на какой службе не состоят. Как педагогические работники, они занимаются педагогической деятельностью[9]. Глава 52 Трудового кодекса Российской Федерации устанавливает особенности регулирования труда педагогических работников. Будучи субъектом трудовых отношений, а именно работниками, они выполняют трудовые функции, как об этом прямо закреплено в ст. 15 ТК РФ. Ни один нормативный правовой акт в Российской Федерации не предусматривает выполнение педагогическим работником организационно-распорядительных функций и не относит их к категории должностных лиц.

Третье положение, которая требует разъяснения - это фраза о том, что доцент Лютин К.И  является "должностным лицом, наделенным организационно-распорядительными полномочиями". То есть, в данном случае суд исходит из того, что преподаватель является субъектом должностного преступления коррупционной направленности, предусмотренного в главе 30 УК РФ, именуемой «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления". Безусловно, это тема отдельного научного исследования, поэтому, чтобы выдержать формат научной статьи постараемся данный вопрос исследовать применительно к конкретно рассматриваемому нами составу преступления.

Обратимся вначале к постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24, в котором предписано, что  «при разрешении вопроса о том, совершено ли коррупционное преступление должностным лицом, … судам следует руководствоваться примечаниями 1, 2 и 3 к статье 285, примечанием 2 к статье 290, примечанием 1 к статье 201 УК РФ, учитывая при этом соответствующие разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года № 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий".

Поскольку суды относят преподавателей к числу должностных лиц по признаку выполнения им организационно-распорядительных функций, акцентируем наше внимание на данном положении. Понятие анализируемого нами термина раскрывается в постановлении Пленума, ссылка на которое указана Верховным Судом РФ. Итак, согласно п. 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года № 19[10], «под организационно-распорядительными функциями следует понимать полномочия должностного лица, которые связаны с руководством трудовым коллективом государственного органа, государственного или муниципального учреждения (его структурного подразделения) или находящимися в их служебном подчинении отдельными работниками, с формированием кадрового состава и определением трудовых функций работников, с организацией порядка прохождения службы, применения мер поощрения или награждения, наложения дисциплинарных взысканий и т.п.». Проецирование данного определения на полномочия преподавателя позволяет сделать вывод, что они (полномочия преподавателя) ни коим образом не связаны с руководством коллективом студентов и последние не находятся в его служебном подчинении. То есть, преподаватель не обладает организационно-распорядительными полномочиями в отношении своего студента.

Но, несмотря, казалось бы на всю очевидность ситуации, механизм репрессий в отношении преподавательского корпуса раскручен, и никто его останавливать не собирается. Не имея достаточных оснований для мотивировки своих решений, суды вынуждены ухищряться и фантазировать. К примеру, в постановлении Промышленного районного суда г. Оренбурга от 20 апреля 2017 г. о прекращении уголовного дела в отношении педагогического работника Оренбургского института путей сообщения доцента Полищук Ю.В. в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности, записано, что последний«являлся должностным лицом, поскольку был наделен … организационно-распорядительными функциями по обучению…, по проведению практических занятий, по приему курсовых экзаменов и выставлению оценок по преподаваемой им учебной дисциплине, то есть осуществлял права и обязанности, влекущие за собой правовые последствия в виде возможности отчисления студента из института при не ликвидации академической задолженности в установленный срок»[11].

Нелепость подобного обоснования очевидна. Студент, имеющий академическую задолженность даже по нескольким дисциплинам, не отчисляется автоматически из вуза. Ему предоставляется время и возможность ликвидировать задолженность, путем пересдачи экзаменов. Вплоть до комиссионной пересдачи.

Представляется, что в подобных ситуациях правоприменители "опираются" на положение абзаца второго п. 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года № 19, в котором закреплено, что «к организационно-распорядительным функциям относятся полномочия лиц по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия (например, по выдаче медицинским работником листка временной нетрудоспособности, установлению работником учреждения медико-социальной экспертизы факта наличия у гражданина инвалидности, приему экзаменов и выставлению оценок членом государственной экзаменационной (аттестационной) комиссии)».

Но при этом сознательно либо по недоумению не учитывается одно важное обстоятельство: преподаватель не вправе принимать решений "имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия" в отношении студентов. Это компетенция ректора, как руководителя вуза. И решение об отчислении принимает не преподаватель, а ректор, путем издания соответствующего приказа.

Таким образом, проведенный анализ действующего российского законодательства  показывает, что легальность правоприменительной практики по привлечению педагогических работников к уголовной ответственности за должностные преступления коррупционной направленности вызывает большие сомнения. Эта сложившаяся негативная ситуация требует оперативного изучения и разрешения.

Учитывая, что по поручению Президента Российской Федерации по итогам заседания Совета по противодействию коррупции[12], состоявшегося 26 января 2016 года, проект федерального закона, предусматривающего выделение в качестве самостоятельного состава преступления дачи (получения) взятки в размере до 10 тысяч рублей готовил Верховный Совет РФ, представляется, что именно данный высший судебный орган страны должен провести анализ и обобщение практики рассмотрения судами указанной категории уголовных дел и принять решительные меры по восстановлению законности и нарушенных прав граждан.

 

 

SMALL BRIBERY: THEORY AND PRACTICE OF LAW

 

Korolev Gennady Nikolaevich,

Professor of the National Research Nizhny Novgorod State University named after N.I. Lobachevsky,

Doctor of Law, Professor

korolev52rus@mail.ru

 

The article is devoted to the urgent legal problem of interpretation and implementation by law applicants of Art. 291.2 of the Criminal Code, which entered into force on 15.07. 2016 and establishing criminal liability for receiving (giving) a bribe in the amount of up to 10 thousand rubles, i.e. for petty bribery. Based on the analysis of the current Russian legislation and judicial law enforcement practice, a well-reasoned conclusion is made that the actions of the preliminary investigation bodies and the court to bring teachers of higher educational institutions to criminal liability for petty bribery are far from legal. A concrete proposal has been formulated to the Supreme Court of the Russian Federation on the analysis and generalization of existing judicial practice in this category of criminal cases.

Keywords: petty bribery, illegal actions, conflict of interest of a pedagogical worker, teacher, professional duties, offense.