Сильнов М.А., Шеф-редактор журнала «Уголовный процесс», кандидат юридических наук, доцент.

ПРОБЛЕМЫ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ
В УСЛОВИЯХ СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ

Необходима структурная перестройка системы уголовного преследования

Практика предварительного расследования и рассмотрения судами дел последних лет показывает, что практические работники: дознаватели, следователи, прокуроры и судьи – еще не в полной мере осознают суть перемен в процессуальном доказывании, обусловленных принципом состязательности и равноправия сторон в уголовном судопроизводстве.

Многие наши коллеги продолжают работать по старинке, ошибочно оценивая уголовно-процессуальные правоотношения как некий бесперебойный "конвейер", начинающийся с составления рапорта оперативного сотрудника о выявленном преступлении и заканчивающийся постановлением заранее предопределенного приговора.

К сожалению, законодатель, провозгласив принцип состязательности и серьезно изменив стадию судебного разбирательства, не пошел до конца. Предварительное расследование, как и раньше, носит инквизиционный характер. Да и институты судебного разбирательства далеки от совершенства.

Необходима глубокая структурная перестройка всей системы уголовного преследования. И, конечно, изменение подходов к оценке средств и результатов процессуального доказывания.

Но дело не только в законе. И действующие правовые нормы уже сегодня позволяют расследовать и рассматривать в судах дела в режиме максимального обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Но этого, увы, не происходит. Процент оправданных судами лиц сопоставим с аналогичными показателями времен расцвета сталинской «инквизиции». Состязательность не работает.

Многие авторы предлагают вернуть указание в законе на истину как цель доказывания. И, на наш взгляд, ошибочно полагают, что доктрина формальной истины вовсе не противоречит концепции достижения полноты, всесторонности и объективности при рассмотрении дел.

Результатом несовершенства закона и непонимания многими практиками сущности происходящих преобразований стал глубокий кризис реформы уголовного судопроизводства в России. Соединить инквизиционный и состязательный процесс невозможно. Для выхода из тупика необходимо не только формировать новые институты состязательного судопроизводства, но и менять правосознание правоприменителя. Ведь в центре состязательной модели правосудия должны находиться интересы не государства, а защита прав человека и его основных свобод.

О роли суда в процессуальном доказывании

Одним из важнейших вопросов судебной реформы является проблема процессуальной активности суда в исследовании обстоятельств дела.

                В какой роли должен выступать сам суд в процессе — в роли независимого арбитра[1] в споре противоборствующих сторон и лишь создающий условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (п. 3 ст. 15 УПК РФ) или в качестве активного субъекта процесса доказывания, участвующего на всех его стадиях (собирание, проверка, оценка, использование доказательств)?

                Мнения на сей счет можно встретить самые разные.

Один из авторов концепции судебной реформы И. Л. Петрухин считал, что судьям уместно воздерживаться от постановки вопросов как обвинительного, так и оправдательного характера, чтобы никто не мог заподозрить их в симпатиях к обвинителю или обвиняемому. Отсюда — пассивность суда как атрибут состязательного процесса. Но пассивность лишь в исследовании доказательств, а не в руководстве судебным разбирательством. Активная роль суда в исследовании доказательств — достояние инквизиционного процесса[2].

                И. Трунов и Л. Трунова также считают, что суд при разрешении дела должен руководствоваться поступившими в его адрес обращениями (обвинительное заключение, жалоба потерпевшего, ходатайства сторон), а не содействовать обоснованию обвинения, поскольку вызванные по инициативе суда дополнительные свидетели, истребованные документы, заключения назначенных судом экспертиз и другие доказательства могут носить обвинительный характер. В результате суд фактически начинает решать задачи обвинения, которые возложены на органы уголовного преследования, входящие в систему исполнительной власти. Значит, нарушается конституционный принцип разделения властей[3].

                Других взглядов придерживается А. А. Абросимов, утверждающий, что безучастный к выяснению обстоятельств, имеющих значение для дела, суд, не имеющий какого-либо активного положения, особенно в суде присяжных, вряд ли сможет постановить отвечающий всем необходимым требованиям законности и справедливости приговор[4].

                С. Бурмагин выражает озабоченность по поводу упрощенного до примитивизма понимания состязательности, когда состязательный процесс представляют как неподконтрольный суду театральный поединок сторон, а решение суда — как итог словесных баталий между обвинителем и защитником. По мнению автора, состязательность не должна являться самоцелью. Ее пределы должны определяться задачами, поставленными законодателем перед уголовным судопроизводством[5].

                Однако обратимся к анализу норм УПК РФ, посвященных роли суда и сторон в процессуальном доказывании.        С одной стороны, в соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а лишь создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. С другой, суд определяется законодателем как активный участник собирания, проверки и оценки доказательств (ст.86—88 УПК РФ). Кроме того, в силу ч. 1 ст. 282 УПК РФ по ходатайству сторон или по собственной инициативе суд вправе вызвать для допроса эксперта, давшего заключение в ходе предварительного расследования, для разъяснения или дополнения данного им заключения, а в соответствии с ч. 1 ст. 283 УПК РФ по ходатайству сторон или по собственной инициативе суд может назначить судебную экспертизу. Согласно ч. 1 ст. 410 УПК РФ при рассмотрении уголовного дела в порядке надзора суд не связан доводами надзорных жалобы или представления и вправе проверить все производство по уголовному делу в полном объеме.

Таким образом, позиция законодателя в вопросе о пределах активности суда в условиях состязательности представляется не вполне четкой и последовательной.

                В последнее время много говорится о том, что российский уголовный процесс был и остается смешанным, поскольку в нем проявляются черты как состязательного так и розыскного процесса[6].

                Э.Ф. Куцова, в частности, доказывает, что на позициях концепции смешанного процесса, который не исключает самодеятельности суда, а в уголовном производстве и не обязывает его решать дело только по тем данным, которые предъявлены сторонами, стояли еще авторы Устава уголовного судопроизводства (1864 г.)[7].    Закрепление в Уставе уголовного судопроизводства Российской империи положения суда как активного участника доказывания ряд авторов связывает с влиянием реформы уголовного судопроизводства во Франции 1808 г.[8]         Можно тут вспомнить и слова М. С. Строговича, который писал, что состязательность «вообще», состязательность как таковая никогда не существовала и не существует[9].

                Все приведенные утверждения кажутся справедливыми. Действительно, состязательный процесс, как, впрочем, и инквизиционный, в чистом виде, наверное, не существуют.

                Вместе с тем объективно существуют закономерности, позволяющие определить тип процесса в рамках той или иной правовой системы или, по крайней, мере вектор ее развития.

                По нашему убеждению, инквизиционный и состязательный типы процесса столь различны, что попытка создания из их отдельных элементов некоего качественно нового системного образования заранее обречена на неудачу. Через какое-то время, благодаря доминирующим «наследственным генам», такой продукт приобретет вполне определенные «наследственные черты». Либо инквизиционного процесса с элементами состязательности, либо состязательного процесса с какими-то атавизмами инквизиционного. Но и в том и в другом случае с позиций типологии это будет либо инквизиционный, либо состязательный процесс. Уместно вспомнить слова А. С. Пушкина:

В одну телегу впрячь неможно

Коня и трепетную лань.

Забылся я неосторожно:

Теперь плачу безумства дань...[10]

В состязательном процессе приоритет защиты прав личности всегда доминирует над государственным, а истина воспринимается как результат поединка двух противоборствующих информационных систем — обвинения и защиты. В условиях состязательности все неустранимые сомнения в виновности подсудимого однозначно должны толковаться в его пользу, а не восполняться судом, как этого бы хотели авторы, выступающие за активную роль суда в процессуальном доказывании. Такая позиция в принципе согласуется с ч. 1 ст. 252 «Пределы судебного разбирательства», в соответствии с которой судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

По указанным причинам мы считаем, что закон не должен оставлять почвы для различных толкований и домысливаний, а четко определять роль суда, прежде всего как арбитра, в споре противоборствующих сторон.

Таким образом, состязательность является всеобъемлющим и всепроникающим принципом уголовно-процессуального права, находящим свое отражение во всех сферах уголовно-процессуальной деятельности. С позиций процессуального доказывания состязательность формирует новый порядок формирования доказательственной базы и взаимоотношений между участниками уголовного судопроизводства, основанный на создании условий для эффективной реализации сторонами их прав по собиранию, проверке в оценке доказательств.

Перспективы развития института доказывания

Существующая система средств процессуального доказывания, хотя и с незначительными изменениями последних лет, является наследием теории доказательственного права советского периода.

                Мы согласны с оценкой В.А. Лазаревой о том, что противоречие между провозглашенной Конституцией РФ состязательной формой уголовного судопроизводства и существующими формами доказывания носит характер антагонистического противоречия[11]. Состязательный порядок производства в судах присяжных, например, резко контрастирует с инквизиционными формами следствия и оперативно-розыскной деятельности. Резко проявляет себя отсутствие духовной составляющей в доктрине доказывания, что по мысли А.С.Александрова, является главным пороком советской, да и дореволюционной тоже, правовых систем.[12]

                Представляется очевидным, что по мере развития институтов состязательности подходы к оценке доказательств, определению средств процессуального доказывания должны меняться. К сожалению, сегодня в законодательной практике заметна лишь тенденция к усилению значения формы, а не содержания доказательства, расширению круга средств процессуального доказывания, направленных на установление объективной, но не присущей состязательному процессу юридической истины.

                Инквизиционная сущность стадии предварительного расследования не скрывается. Требование всесторонности и объективности, как ранее в ст. 20 УПК РСФСР, сохраняется поныне в ст. 154 ч. 2 УПК РФ. Это консервирует кризис уголовного судопроизводства, не позволяя определиться перспективам его развития[13].

                Можем предположить, что изменение средств процессуального доказывания должно идти по пути ослабления требований к соблюдению процессуальной формы и, наоборот, их усиления применительно к содержанию доказательства. В теории процесса необходимо отказаться от концепции пресловутого «формирования»[14] доказательственной базы. Ведь главным достоинством такого «шлифования» служит возможность «подгонки» свидетельских показаний под версию обвинения.

                Должны быть пересмотрены, вероятно, не соответствующие основам состязательного процесса порядок возбуждения уголовных дел, процессуальные сроки и формы собирания доказательств. При создании новых процессуальных институтов акцент должен быть сделан в сторону реализации общепризнанных принципов защиты прав человека и гражданина, равенства всех перед законом и судом.

Необходима новая концепция реформирования системы уголовного судопроизводства

Реформирование сложной системы уголовно-процессуальных отношений должно подразумевать наличие стратегии с решением промежуточных задач, то есть должен быть официальный документ, координирующий всю деятельность в рамках судебной реформы. Ведь с момента принятия Концепции судебной реформы 1991 года, носящей во многом декларативный характер, никаких официальных документов, претендующих на системный охват проблемы не принималось.

Указ Президента РФ от 06.07.1995г. № 673 «О разработке единой концепции правовой реформы в Российской федерации» так и остался на бумаге. А Концепция федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2007-2011 годы (РП от 04.08.2006 № 1082р) рассматривает в основном вопросы материально-технического обеспечения судов. Отсутствие вектора развития всей системы уголовного судопроизводства, перечня текущих и перспективных задач, и рождает на практике «тупиковые ответвления», создающие иллюзию поступательного движения, а фактически привносящие опасный дисбаланс в уже сложившуюся систему взаимоотношений между участниками уголовно-процессуальной деятельности

Внутренняя противоречивость, рассогласованность и несбалансированность норм Уголовно-процессуального кодекса, оставляет место произволу чиновников, осуществляющих следствие и вершащих правосудие.