Александров Александр Сергеевич, профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД РФ, д.ю.н., профессор;

Александрова Ирина Александровна, докторант Нижегородской академии МВД РФ, к.ю.н., доцент

Сuiprodest…
// полностью текст будет опубликован в ЭЖ-юрист.№ 46 от 23.11.2012 и № 49

В одной из недавних публикаций (1 мы освещали законопроект, направленный на исключение возможности решения хозяйственного спора посредством уголовного преследования. Продолжаем анализ предложений Минэкономразвития России в части реформирования уголовного законодательства: какими нормами хотят дополнить УК РФ и кому это может быть выгодно?

Но вначале вспомним историю и подоплеку вопроса.

1. Идеология новой уголовной экономической политики выражается в лозунгах: «перестать кошмарить бизнес», «бизнес должен работать, а не сидеть в тюрьме», «прекратить налоговый террор».

События, связанные с проведением этой политики, развивались так.

Определило вектор изменений уголовного и уголовно-процессуального законодательства, касающегося регулирования борьбы с налоговыми преступлениями и преступлениями, совершаемыми в сфере экономики, послание президента России Федеральному Собранию в 2009 г.[1].

Президент России Д.А. Медведев поручил разработать Концепцию модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. Концепция разрабатывалась в нескольких мозговых центрах, близких одновременно и к властным структурам и к бизнес сообществу в лице «Деловой России», «Опоры России»: ИНСОР (Центр Экономических и правовых исследований), Высшая школа экономики. Концепция получила поддержку в Ассоциации Юристов России.

В состав непосредственных «разработчиков» как самой концепции, так и конкретных инициатив вошли «эксперты»[2]: Л.Григорьев, В.Жуйков, Т.Морщакова, Э. Панеях, В.Радченко, И.Новиков, М.Субботин, А.Федотов. Достаточно активно участвовали в выработке предложений и их обсуждении еще группа лиц, в том числе А. Жалинский, Г. Резник, Л. Никитинский[3]. Представителей из иных заинтересованных ведомств (правоохранительных) не наблюдалось.

Члены рабочей группы, разрабатывавшие проекты изменений уголовного законодательства в сфере экономики, а также проект дополнений уголовно-процессуального законодательства, исходили из необходимости модернизации уголовного законодательства в сфере экономики, что обусловлено социально-экономическим состоянием общества, характеризующимся недопустимо низким уровнем защиты права собственности, дискриминацией и искусственной маргинализацией социального слоя предпринимателей. По их мнению, государство использует уголовное право и уголовную юстицию для удовлетворения разовых интересов и решения сиюминутных задач в ущерб долговременному экономическому и социально-политическому развитию общества. По их мнению, реформа сложившегося правопорядка может быть достигнута лишь путем изменения целей и содержания уголовной политики, что включает в себя в том числе: отказ от укоренившейся практики уголовно-правового управления экономикой; отказ от использования уголовной юстиции в качестве инструмента передела собственности; отказ от чрезмерно репрессивного уклона уголовного законодательства и практики его применения; последовательное осуществление принципа экономии уголовной репрессии, в соответствии с которым уголовная ответственность должна наступать за те правонарушения, защита от которых невозможна средствами иных отраслей права; законодательное введение дополнительных материально-правовых и процессуальных гарантий, ограждающих предпринимателей от незаконного уголовного преследования[4].

Основные положения данной концепции были реализованы в три этапа. …

Сейчас наступает, стало быть, четвертый и, наверное, заключительный этап реформирования после которого ничто уже не будет мешать предпринимателям заниматься своей деятельностью.

В виду поддержки курса на модернизацию уголовного и уголовно-процессуального законодательства партией «Единая Россия» и самим главой государства Государственная Дума и Совет Федерации дали зеленый свет всем предыдущим законопроектам. Как пишет Ю.В. Голик: «Характерной особенностью текущего момента является появление законов, и их становится все больше и больше, которые работают не во благо, а во вред. При этом эти законы проталкиваются через парламенты агрессивным меньшинством, но с молчаливого безразличия большинства, которого эти законы напрямую касаются. По сути дела, мы сталкиваемся с неизвестным доселе феноменом – деструкцией законодательного поля»[5]. Очевидно, в Минэкономразвития надеются, что и очередные поправки в УПК и УК в так называемой предпринимательской сфере пройдут на-ура.

Общество сохраняет спокойствие (как всегда). В научном сообществе в целом наблюдается благожелательный нейтралитет к мерам по совершенствованию правового механизма, что продемонстрировал опрос Саратовским Центром по исследованию проблем организованной преступности и коррупции 53 докторов юридических наук, профессоров в области уголовного права[6]. Высказывалась и активная поддержка проводимого курса: Г.В. Абшилавой[7], Г.А. Есаковым и другими учеными.

Иные авторы были более сдержанны в своем «одобрям-с»; не возражая концептуально, они отмечают отдельные недостатки в законах[8]. Н. Лопашенко предпочла бы изменить уголовное законодательство полностью, проводимое реформирование, «…содержа в себе, безусловно, полезные новации, по многим параметрам оно не безупречно. И снова, не учитывая принцип системности, расшатывает существовавшую когда-то логичную систему уголовного закона»[9].

Было несколько выступлений и критического свойства[10]. К ним можно отнести непубличное выступление проф. В.В. Лунеева[11]...

… Убогое уголовно-процессуальное право, очевидно, вполне устраивает бизнес сообщество и авторов законопроектов, они озабочены только тем, чтобы поскорее отгородиться от неприятных правовых реалий, в которых живет все общество…

В России, как известно, на протяжении продолжительного времени обсуждается вопрос о модернизации законодательства о мошенничестве (вплоть до ликвидации ст. 159 УК). Возникает разумное предположение, не является ли затягивание решения этого вопроса элементом новой уголовной экономической политики? Мировая юридическая практика не знает примеров создания специализированной уголовной юстиции для предпринимателей. Для законопослушного бизнеса меры уголовной ответственности не страшны, напротив ему нужны правовые гарантии безопасности, включая защиту уголовного закона. Боятся уголовной юстиции те, кто привык делать бизнес в обход права. Не они ли являются конечными выгодоприобретателями от подобных законопроектов?

… В основе создаваемого отечественного «предпринимательского уголовного права» лежит либеральная идеология об ограничении вмешательства государства в юридические отношения собственников[12]. Идеологи новой уголовной экономической политики сходят из предположения, что удаление уголовной юстиции (наиболее радикального правового инструмента обеспечения экономической безопасности) от предпринимательской сферы скажется благотворно на институте собственности и хозяйственной деятельности, позволит качественно преобразоваться нашей экономике: из сырьевой превратится в инновационную и т.п.

Возможно и так. Хотя определенные сомнения закрадываются: мировой экономический кризис 2008 г., да и не самый удачный опыт самой России по строительству «бизнеса для своих» показывают, чем грозит необузданная алчность предпринимателей. Если говорить об экономической эффективности (о которой так любят рассуждать экономисты-монетаристы), то в КНР и других южно-азиатских, социалистических странах с авторитарной формой правления и  драконовским уголовным законом как-то лучше дела идут, чем у нас.

Коль скоро мы выбрали иную государственно-правовую модель – демократическую – надо последовательно внедрять юридические институты и механизмы, существующие в развитых демократиях, а не изобретать велосипед, ссылаясь на свою самобытность. Это та порочная самобытность, которую надо изживать.

…Так случилось, что с самого начала русский капитализм формировался как «капитализма для своих», т.е. чиновников и собственников. Корень проблем в природе русского капитализма, в неумении хозяйствовать новых собственников. Претензии у общества могут быть к самим предпринимателям. Как отмечает начальник отдела методологии оценочной деятельности АКГ "МЭФ-Аудит" К. Гречухин, зачастую приходится сталкиваться с низким уровнем грамотности самих бизнесменов: незнание законодательства, предпринимательской среды, общеэкономической активности[13].

…Ключевыми проблемами для развития предпринимательства в России были и есть коррупция, неэффективность госаппарата, а также очевидно низкий уровень правовой культуры ведения бизнеса. Так случилось, что в период становления капитализма в постсоветской России конфигурация отношений власти бизнеса и государства  была такова, что систематическое нарушение закона в экономической сфере стало нормой. У нас уже давным-давно сформировался круг избранных, недоступных уголовной юстиции. Крупный бизнес никогда не был и не является объектом уголовных репрессий. Случаи «посадок» его представителей единичны и исключительны...

…Правовой нигилизм вначале распространился среди элиты, а уже потом стал массовым явлением, удостоившись порицания со стороны элиты. «Предприниматели», как ведущий класс вновь созданного буржуазного общества, сами создали ту среду, в которой задыхаемся все мы. Ложь и лицемерие было возведено в добродетель, а справедливость попрана тогда, когда на административном ресурсе получали квоты, бюджетные ссуды и целые отрасли.  Лондонский процесс Березовского против Абрамовича явил во всей красе коррупционную, первозданную воровскую природу русского бизнеса. Но свидетельств криминального и полукриминального характера отечественного предпринимательства, с одной стороны, и полной недееспособности нашей правоохранительной системы – с другой, меньше не становится. Это, скажем, недавнее публичное заявление президента Белоруссии А. Лукашенко о том, как его попытался подкупить (за 5 млрд. долларов) русский олигарх по имени «Миша». Это показания по проходящему в настоящее время процессу в Высоком суде Британской столицы экс-главы департамента логистики ТНК-ВР И.Лазуренко о фактах коррупции со стороны менеджмента «Роснефти»[14]…

…В обществе нет иллюзий по поводу происхождения русских капиталов, менталитета их собственников. «В России раздробленность, взаимное недоверие и политическая зависимость от власти усугубляется низкой легитимностью и невысокой общественной репутацией бизнес-элиты»[15]. Мы имеем дело с убогостью правовой системы, глубоко укоренившейся привычкой к вседозволенности представителей бизнессообщества, которое привыкло игнорировать общественное мнение и правовые предписания. И вот эти собственники требуют оставить их в покое, обезопасить от неудобными правоохранительных органов. Но бизнессообщество – это часть общества и должно вместе с ним отвечать за  сложившуюся ситуацию…

…Так случилось, что русская буржуазия в лице ее ведущих представителей в свое время не озаботилась созданием такой правовой системы, которая могло бы им гарантировать сохранение частной собственности. Они создавали схемы обогащения в обход права и правосудия, основанные на практике «откатов» и «заносов». Они же развратили и правоохранителей, через которых и решали свои бизнес-задачи. Хапок, еще хапок, т.е. захват собственности, передел, новый передел – вот главный способ ведения бизнеса по-русски. А потом за бугор с захваченным. Как показывает последний опрос предпринимательской элиты: 45% респондентов не собираются расширять бизнес в России, 82% — готовы выгодно продать его (год назад — 95%). «Мы не хотим, чтобы наши дети работали так же много, как мы. Мы хотим, чтобы они вели более легкую и приятную жизнь в безопасном месте. Поэтому большинство из нас мечтают продать бизнес, и это очень тревожная ситуация, к которой необходимо привлечь больше внимания», — приводятся в исследовании слова одного из участников опроса[16]. С планами значительной части бизнессообщества понятно. А что останется делать нам? По выражению В. Новодворской – «сосать свою мозолистую лапу»?...

…вполне разделяем суждения проф. Лунеева о том, что России практически даже не устоялся официальный учет и обнародование экономических преступлений. В официальных обобщающих статистических сборниках экономические преступления вообще не представлены. Все учеты ограничивается, если можно так сказать, «мелочью». Общеизвестно: «Закон – это паутина, через которые легко пролетают крупные мухи и застревает мелюзга». Крупнейшие многомиллионные и даже много миллиардные бизнес-преступления вообще отсутствуют в учете. Тем не менее при любом уголовно-правовом и статистическом подходе экономическая преступность в России по сути своей была и останется ядром огромной корыстной преступности. Если бы удалось зарегистрировать хотя бы четверть реальной экономической преступности, она могла бы превысить число самых распространенных деяний. Латентная преступность экономической направленности самая высокая. Именно она подрывает экономику страны и ее социальные программы[17].

Значит, главная причина сурового бизнесклимата – в отсутствии дееспособных институтов правового государства. В первую очередь - независимой судебной власти, но также - эффективной и обвинительной власти, тоже независимой и самостоятельной в процессуальном плане. Институты состязательного уголовного судопроизводства должны действовать не в режиме ручного управления, а в силу закона. Это так просто и одновременно так сложно организовать, потому что затрагиваются правосознание, правовая культура, рассуждения о которых завели бы нас слишком далеко от темы.

Гарантии безопасности ведения бизнеса в России не могут входить в противоречие с эффективностью уголовной полиции и юстиции. Это не взаимоисключающие вещи, а напротив взаимодополняющие, что подтверждает опыт всех развитых стран. Поэтому попытки отгородить предпринимательскую деятельность от уголовной юстиции бесперспективны, более того – они вредны, т.к. превращают общество в сословное, феодальное, не говоря уже об эрозии нравов; подрывают основы правопорядка и государства[18], и самое главное – негативно сказываются на экономике…

…Появление данного законопроекта, к сожалению, укладывается в общую безрадостную картину кризиса, упадка правовой культуры[19]. Все новые и новые инициативы, в которых воплощена идея сословного покровительства, ведут к деградации правоохранительной системы. Этому же способствуют административная чехарда с созданием новых правоохранительных структур вроде СКР («русского ФБР»), проектами вроде налоговой полиции (финансовой гвардии), перестройкой/переименованием существующих, постоянными переделами их полномочий и юрисдикций, а еще - выстраиванием независимой вертикали следственной власти в уголовном процессе, перманентными поправками в УК, УПК и пр. и т.п. Боюсь, впереди нас ждет профанация реформ в области уголовного права и судопроизводства, имитация бурной законодательной и правоохранительной деятельности. А тем временем ситуация развивается не в лучшую сторону. Может это и совпадение, но в этом году наша страна оказалась уже на 67-м месте в глобальном рейтинге конкурентоспособности стран, обнародованном Всемирным экономическим форумом (ВЭФ). По сравнению с прошлым годом Россия опустилась на одну ступень, а по сравнению с позапрошлым - на все четыре. И, по всей видимости, это не предел…

…государство, во всяком случае, в идеале, призвано обеспечивать интересы всего общества, всех без исключения его граждан. Вполне естественно, что оно разрабатывает и осуществлять такой политический курс, который не всегда и не во всем может совпадать интересами отдельных бизнесменов, корпораций и даже целых отраслей экономики[20]…

…правовое государство должно обладать ресурсами и волей защитить себя и общество, интересы которого она призвано защищать, от попыток плутократии поставить себя выше закона, выше интересов общества и личности.