Калиновский К.Б. Отзыв официального оппонента на диссертацию и автореферат А.А.Арутюнян по теме: «Медиация в уголовном процессе», подготовленные на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности - 12.00.09. – уголовный процесс, криминалистика; оперативно-розыскная деятельность (Москва, 2012).

 

 

Диссертационный совет Д.501.001.73 при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова

119991, ГСП-1, г. Москва, Ленинские горы, МГУ имени М.В. Ломоносова, 1-й корпус, юридический факультет

 

 

ОТЗЫВ

Официального оппонента на диссертацию и автореферат

Арутюнян Анны Аветиковны

по теме: «Медиация в уголовном процессе», подготовленные на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности - 12.00.09. – уголовный процесс, криминалистика; оперативно-розыскная деятельность (Москва, 2012).

 

Следует признать, что существующее сегодня уголовное и уголовно-процессуальное российское законодательство, а также практика его применения не позволяют в полной мере обеспечить в уголовном процессе соблюдение закрепленных в Конституции Российской Федерации (статьи 2, 17, 18, 52) высоких стандартов защиты и обеспечения прав и свобод человека, которые в нашем государстве провозглашены высшей ценностью. Уголовно-процессуальные процедуры, называемые традиционными, оказываются неприспособленными для правильного рассмотрения большего количества уголовных дел при непременном соблюдении правил справедливого судопроизводства. Данные процедуры нуждаются в совершенствовании, одним из направлений которого является использование альтернативных производств, называемых ускоренными, упрощенными, целерантными, альтернативными, компромиссными, восстановительными. При этом медиационные примирительные процедуры обладают значительной эффективностью в достижении целей восстановления прав пострадавших от преступления, ресоциализации лиц, совершивших общественно-опасные деяния. К тому же данные процедуры имеют высокий потенциал для использования в российском уголовном процессе, гармонично опираясь на существующее регулирование (так, при прекращении уголовных дел частного обвинения уже сегодня активно используется медиация, например в Пушкинском районном суде г. Санкт-Петербурга). Они апробированы зарубежной и российской практикой и представляют значительный научный интерес, так как недостаточно глубоко изучены в юридической науке. Изложенное подтверждает актуальность темы диссертационного исследования А.А.Арутюнян.

Положения, выводы и рекомендации, сформулированные в диссертации, имеют достаточно высокую степень научной обоснованности и достоверности. Это обеспечивается комплексным подходом к исследованию, правильным определением его целей и задач, объектов изучения и выбором методов.

В качестве теоретической основы исследования избраны частные юридические теории восстановительной юстиции, альтернатив уголовному преследованию, дифференциации уголовно-процессуальной формы, а также учение об альтернативном разрешении споров, дающие достаточные общие логические посылки для решения поставленных задач, поскольку медиация рассматривается как механизм альтернативного разрешения спора, являющийся элементом соответственно: восстановительной юстиции и альтернативы уголовному преследованию, имеющей собственную юридическую форму.

При этом соискатель опирается на новую парадигму в уголовно-процессуальной науке, признающую повышенную социальную ценность судебной процедуры не только как формы легитимной государственной репрессии в отношении нарушителей закона, но и как способа разрешения уголовно-правовых конфликтов. Подчеркивается общая тенденция гуманизации уголовного процесса, его особая гарантийная сущность, обеспечивающая повышенный уровень защиты прав как лица, пострадавшего от преступления, так и лица, его совершившего.

Вместе с тем новый теоретический подход, используемый А.А.Арутюнян, не отрицает традиционных уголовно-процессуальных концепций, а выступает дополнением к ним, что позволяет автору сохранять точность оценок и предлагать востребованные в практике решения выявленных проблем.

Избранная соискателем тема и ее теоретическая основа лежат в русле приоритетных направлений научной школы уголовно-процессуального права МГУ имени М.В.Ломоносова, что также обеспечивает обоснованность и достоверность полученных результатов.

Обоснованность положений работы подтверждается широким использованием сравнительно-правового метода исследования. В третьей главе диссертации подробно рассмотрены законодательство и практика применения медиации в европейских государствах (Австрии, Великобритании, Болгарии, Германии, Испании, Португалии, Финляндии, Франции), Канаде, США, странах Содружества независимых государств (Молдавии, Казахстана, Киргизии, Украины).

Автор достаточно строго аргументирует свои решения и критически их оценивает по сравнению с ранее опубликованными положениями о медиации. Например, подвергаются обоснованной, на взгляд оппонента, критике разработки Н.С.Шатихииной о медиации как процедуре, входящей в содержание уже существующих институтов уголовного права (стр. 114-116 диссертации), а также Д.В. Маткиной о судье – медиаторе (стр. 116-118 диссертации).

Диссертация имеет внутреннее единство, ее структура подчинена логике изложения.

Первая глава исследования «Концепция восстановительной юстиции и ее отношение к уголовному  процессу» имеет методологический характер для дальнейшего изложения. В ней освещается теория восстановительной юстиции, дается обзор ее основных положений и проводиться сравнение с институтами традиционного судопроизводства. Особое внимание уделяется выявлению основных тенденций развития уголовного процесса: гуманизации, ускорения и упрощения, расширения частных начал, принципа диспозитивности и целесообразности обвинения.

Вторая глава «Медиация в уголовном судопроизводстве» посвящена изучению понятия, содержания, значения медиации как элемента восстановительной юстиции. В этой главе автор на основе подробного анализа международных стандартов в области восстановительной юстиции и медиации, изучения разработок российских ученых формулирует собственную теоретическую конструкцию медиации в уголовном судопроизводстве. С учетом опыта ряда регионов России отдельно излагается ответ на вопрос о применении медиации в ювенальной юстиции. 

При этом некоторое пересечение названия второй главы с названием всей диссертации не является существенным недостатком исследования, так как предметом второй главы выступает авторская концепция медиация, составляющая «внутреннюю» сторону исследования; в то время как первая глава посвящена методологии, а третья – зарубежному опыту. 

Завершает исследование третья глава «Медиация в уголовном судопроизводстве зарубежных государств», в которой приводятся обширные данные о зарубежных исследованиях, законодательстве и правоприменении в этой сфере.

При этом текст диссертации и автореферата изложен в хорошем академическом стиле, свидетельствующем о высокой квалификации автора.

Представляется, что научные положения, выводы и рекомендации автора обладают необходимой новизной.

Положения работы о теоретических и прикладных аспектах медиации как способе реализации восстановительной юстиции при разрешении уголовно-правовых конфликтов обладают необходимой новизной, значимостью и вносят существенный вклад в уголовно-процессуальную науку. Представляют научный интерес выявленные автором принципы медиации для разрешения уголовно-правовых конфликтов, взаимосвязь медиации с институтами традиционного уголовного судопроизводства, допустимые параметры имплементации процедуры медиации в российское уголовно-процессуальное законодательство и правоприменительную практику.

Являются новыми результаты обширного сравнительно-правового исследования медиации, выраженные в авторской классификации ее моделей. При этом самостоятельным достоинством работы является введение в научный оборот российской науки свыше 60 переведенных диссертантом англоязычных источников, репрезентативно отражающих степень изученности медиации в западной юриспруденции, существующее за рубежом правовое регулирование, судебную практику.

Заслуживают поддержки выводы автора о том, что концепция восстановительной юстиции в целом и медиация в частности имеют ограниченную сферу применения. Передача общественным организациям и «частному интересу» функции противодействия преступности при сохранении за государством лишь незначительного контроля, по правильному мнению соискателя, является опасной. В связи с этим медиация и иные меры восстановительной юстиции могут рассматриваться лишь как дополнительный механизм в уголовном судопроизводстве, пределы использования которого определены разработанными в диссертации критериями. При этом само по себе построение уголовного преследования по принципу законности не исключает использования медиации, которая должна рассматриваться как реализации диспозитивных прав потерпевшего и обвиняемого (подозреваемого), и подлежит поэтапному внедрению. 

Теоретические разработки автора реализуются им в конкретных предложениях по дополнению Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, что имеет важное практическое значение.

 Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о соответствии диссертационного исследования А.А.Арутююнян заявленной научной специальности 12.00.09 – уголовный процесс, криминалистика; оперативно-розыскная деятельность. Проблема состоит в том, что медиация уголовно-правовых конфликтов как комплексное явление выступает предметом исследования целого ряда неюридических наук (психологии, конфликтологии, социологии), отдельные аспекты медиации изучаются юриспруденцией за пределами заявленной специальности (например, криминологией), и в диссертации подобные стороны медиации также неизбежно затрагиваются. В частности, к таковым можно отнести вопрос о юридическом статусе медиатора, который, по мнению соискательницы, должен быть урегулирован не в уголовно-процессуальном законе, а в Законе «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)».

Вместе с тем автор четко выделяет уголовно-процессуальную составляющую темы – внешний аспект медиации, т.е. ее правовой механизм, совокупность правовых норм, регулирующих существующее и возможное применение процедуры медиации в уголовном судопроизводстве (в отличие от внутреннего механизма – правил и приемов проведения самой примирительной процедуры), что и составляет действительный предмет данного исследования. Этот предмет полностью включается в рамки уголовно-процессуальной науки, а использование некоторых методов и положений других наук, формулирование вспомогательных к основному предмету выводов ни в коей мере меняют профиля данного исследования.

Таким образом, диссертационное исследование А.А.Арутююнян полностью соответствует научной специальности 12.00.09, закрепленной в Номенклатуре специальностей научных работников, утвержденной приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 25 февраля 2009 г. № 59 как в редакции действующей до 10 января 2012 года, так и в редакции Приказа Минобрнауки РФ от 10 января 2012 года № 5.

Текст работы оформлен в соответствии с установленными требованиями, а основные положения работы достаточно полно отражены в автореферате и в семи научных публикациях автора, четыре их которых размещены в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации результатов диссертационного исследования.

Вместе с тем представляется необходимым указать на некоторые недостатки работы, ее спорные положения, побуждающие к дискуссии.

Первое замечание касается избыточных, на мой взгляд, выносимых на защиту первого и второго положений.

Первое положение, посвященное концепции восстановительной юстиции, как представляется, основано на реферативном обзоре научной литературы и не обладает новизной. Кроме того, данная концепция выступает теоретической основой, предпосылкой исследования, не является его результатом и потому не нуждается в доказательствах со стороны соискателя и не должна, на мой взгляд, выноситься на защиту в диссертации, претендующей на кандидатский уровень.

Второе положение содержит авторскую позицию о соотношении  восстановительной юстиции с традиционным судопроизводством, однако выходит за рамки предмета исследования и его место, по мнению оппонента, в заключении диссертации.

Второе замечание связано с заявленным соискателем статистическим методом исследования и с общей структурой работы.

В объект и предмет исследования диссертант включает практику применения медиации для разрешения уголовно-правовых конфликтов, одной из своих целей ставит исследование эффективности медиации, в качестве эмпирической базы указывает материалы судебной практики различных регионов России, а в методологической основе – статистический метод. Вместе с тем в автореферате и диссертации (включая список источников) эмпирические исследования, если они и проводились, представлены неинформативно. Не указывается, какие именно первичные материалы изучались, каковы были принципы отбора эмпирического материала, насколько они репрезентативны, сколько было изучено практических материалов и по каким показателям, как они обрабатывались (какими именно методами анализа статистических данных).

В результате вывод об эффективности медиации, как представляется, не является достаточно обоснованным. Так, в четвертом выносимом на защиту положении эффективность медиации доказывается ее повсеместным распространением. Однако распространенность того или иного явления еще не означает его эффективность (под которой обычно понимают полноту достижения планируемого результата), это всего лишь может свидетельствовать о популярности.

Вместе с тем следует отметить, что указанное замечание не свидетельствует о недостоверности результатов исследования в целом, поскольку соискатель использует обобщения практики, сделанные другими исследователями.

Замечание, связанное со структурой работы, вызвано тем, что опыт зарубежных государств в применении медиационных процедур играет существенную роль в обосновании авторской концепции медиации. В этой связи было бы более убедительным сначала изложить результаты сравнительно-правового исследования, а уже затем – авторскую концепцию медиации в российском уголовном процессе, то есть поменять местами вторую и третью главу работы.

Кроме того, опыт европейских государств излагается в работе на основе классификации доктора Кристы Пеликан, базирующейся на  критерии влияния Рекомендации Комитета Министров Совета Европы № R (99) 19 от 15 сентября 1999 г. «О медиации в уголовных делах». Эта классификация ни как не связана с итоговым выводом соискателя о наличии двух моделей применения медиации (англосаксонской и континентальной), что свидетельствует о недостаточном обосновании в тексте диссертации в указанной части четвертого выносимого на защиту положения.

В третьем замечании представляется необходимым поставить под сомнение правильность и достоверность отдельных выводов соискателя, в том числе и в связи с используемыми им подходом.

В первой главе работы выявляется место медиационных восстановительных процедур на основе изучения тенденций развития уголовного процесса: гуманизации, ускорения и упрощения, расширения частных начал, принципа диспозитивности и целесообразности обвинения, расширения дискреционных полномочий субъектов, осуществляющих уголовное судопроизводство. Однако эти тенденции рассматриваются отдельно друг от друга, что не только не способствует увеличению общего научного потенциала работы, но и приводит к отдельным неточностям в выводах. Здесь было бы уместно обратиться к учению о типологии уголовного судопроизводства, в рамках которой все тенденции раскрываются в определенном и социально обусловленном типе уголовного процесса (в частности, речь идет о дискурсивно-состязательном типе процесса, характеризующимся широким распространением медиации, разработанным проф. А.В.Смирновым[1]). Такой подход позволил бы избежать неточностей и упущений, связанных с недооценкой роли принципа публичности и вытекающего из него принципа объективной истины (доказанности обвинения). На мой взгляд, соискатель такое упущение допускает, что отражается в пятом, шестом и девятом выносимых на защиту положениях.

В пятом положении предлагается распространить медиацию на предварительную проверку сообщений о преступлениях, проводимую до возбуждения уголовного дела (обоснование изложено на стр. 133 и сл. диссертации). В шестом положении, указывая критерии возможности применения медиации по уголовным делам, автор «забывает» про доказанность подозрения и обвинения. Такое же упущение имеется и в девятом выносимом на защиту положении, воспроизводящем международные стандарты и принципы медиации.

Вместе с тем в тексте самой диссертации (во втором параграфе второй главы) автор на втором месте из одиннадцати (!) – что само по себе отражает высокую значимость принципа – указывает  принцип, согласно которому использование программ восстановительной юстиции допускается лишь при наличии достаточных доказательств, позволяющих предъявить лицу обвинение в совершении преступления (стр. 98-99). На странице 26 диссертации автор также делает вывод об однобокости концепции восстановительной юстиции, вызванной недостаточным учетом общественной опасности преступного деяния. Однако далее по тексту и в выносимых на защиту положениях этот принцип незаметно уходит из поля зрения автора и оказывается им недооцененным.

Позволю привести здесь позицию проф. А.В. Смирнова, оценка которой должна была бы содержаться в диссертации и может прозвучать на защите диссертации: «мировое соглашение в дискурсивном уголовном процессе … предполагает истинное знание о виновности как юридическое и моральное основание для подлинного прощения и примирения, момент перевода процесса на альтернативные “рельсы” медиации должен определяться констатацией судебным органом доказанности виновности после рассмотрения представленных обвинителем доказательств. Следовательно, переход процесса в форму медиации не может состояться, по крайней мере, ранее предъявления и проверки обоснованности обвинения на судебном слушании в ходе предварительного следствия». При истинности данного тезиса предложения распространить медиацию на стадию возбуждения уголовного дела (по крайней мере в ее нынешнем виде) представляются необоснованными.

Кроме того, недооценкой учения о типологии уголовного процесса можно объяснить и недостаточную, на мой взгляд, разработку вопроса о роли и правовой природе признания обвиняемого (лица, в отношении которого имеются основания для уголовного преследования) при заключении медиационного соглашения. В дальнейшем было бы продуктивно провести различия между формальным признанием вины, какое имеется в сделках о признании, и раскаянием при медиации (стр. 106-108 диссертации).

К тому же при разработке критериев о круге дел, по которым допустима медиация, было бы целесообразно обратиться к теоретическому изучению объекта преступного посягательства. В настоящий момент автор ссылается лишь на мировую практику эффективности медиации по делам о преступлениях против собственности, а также по преступлениям, затрагивающим личные права и интересы граждан, но не носящим тяжкого характера (стр. 137).

Недостатком теоретического подхода к исследованию, на мой взгляд, является малое использование практики Конституционного Суда Российской Федерации (автор ссылается лишь на одно решение). Между тем правовые позиции данного Суда могли бы дать материал для анализа принципов Конституции Российской Федерации и международно-правовых стандартов в этой сфере. 

Четвертое замечание вызвано некоторыми неясностями исследования и состоит в двух вопросах соискателю.

1) В диссертации юридическая природа медиации определяется как  дополнительная мера уголовно-процессуального характера (пятое выносимое на защиту положение). В связи с неопределенностью понятия «мера уголовно-процессуального характера» возникает вопрос: является ли медиация уголовно-процессуальным институтом и в какой части она входит в предмет уголовно-процессуального регулирования?

2) В оцениваемой работе не нашло отражения исследование Ю.В.Кувалдиной «Предпосылки и перспективы развития компромиссных способов разрешения уголовно-правовых конфликтов в России» (Дисс. …канд. юрид. наук. Самара: СамГу, 2011. 272 с.), в которой также рассматривались проблемы медиации. Как соискатель оценивает вывод Ю.В. Кувалдиной о том, что сторонам обвинения и защиты должна быть предоставлена возможность примирения (а значит и медиации) по делам частного обвинения после постановления приговора?

Все высказанные замечания сами по себе являются дискуссионными или имеют характер рекомендаций и не умаляют достоинств рецензируемой работы, которая по мнению оппонента, соответствует высоким стандартам научной школы МГУ имени М.В.Ломоносова.

Вывод: диссертационное исследование Арутюнян Анны Аветиковны по теме: «Медиация в уголовном процессе» соответствует пунктам 7, 8 Положения о порядке присуждения ученых степеней, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 30.01.2002 года № 74 (в ред. от 20.06.2011 года). Эта диссертация является научно-квалификационной работой, в которой содержится решение задачи, имеющей существенное значение для уголовно-процессуальной науки. Данная работа написана единолично, содержит совокупность новых научных результатов и положений, выдвигаемых автором для публичной защиты, имеет внутреннее единство и свидетельствует о личном вкладе автора в науку.

Представляется, что А.А.Арутюнян заслуживает присуждения искомой ученой степени кандидата юридических наук по заявленной научной специальности.

 

Официальный оппонент,
Ведущий советник Управления Конституционных основ уголовной юстиции Секретариата Конституционного Суда Российской Федерации,
заведующий кафедрой уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала Российской академии правосудия
кандидат юридических наук,

доцент                   К.Б. Калиновский

 

12 октября 2012 г.

 

 

 

 

 

 

---

См.: Автореферат: http://www.iuaj.net/node/1115