Савич О.Д. Единство уголовного и гражданского судопроизводства при рассмотрении дел в кассационном порядке

 

Савич Ольга Дмитриевна, Адвокат Минской городской коллегии адвокатов, кандидат юридических наук

 

 

 

Единство уголовного и гражданского судопроизводства
при рассмотрении дел в кассационном порядке

 

Идея судебного права  как отдельной отрасли права, включающей судоустройство, уголовно-процессуальное право и гражданское процессуальное право, а также вопрос о существовании процессуального права, видами которого должны выступать  уголовно-процессуальное и гражданское процессуальное право с единством их содержания  высказывалась еще в 30-е годы прошлого столетия и активно обсуждалась такими видными учеными-процессуалистами, как Н.Н.Полянский, М.С.Строгович, В.М.Савицкий, А.А.Мельников и другими.

В то же время, вопрос о том, насколько должны быть связаны друг с другом уголовно-процессуальное и гражданское процессуальное право, и должны ли быть связаны в принципе, либо каждое из них должно быть связано только с соответствующей отраслью материального права – уголовным и гражданским правом, по настоящее время остается практически актуальным.

Сравнение процедуры одной из стадий уголовного и гражданского процесса - кассационного производства в уголовном и гражданском процессе Республики Беларусь позволяет констатировать, что единства процедуры рассмотрения судами дел в кассационном порядке наше национальное законодательство по ряду основных моментов не содержит. При этом, казалось бы схожие и идентичные моменты (такие как, например, срок для подачи дополнительной кассационной жалобы, определение очередности дачи объяснений участниками процесса, явившимися в кассационную инстанцию и другие) закреплены более детально либо в гражданском процессуальном, либо в уголовно-процессуальном законодательстве, в то время как указанную детальность можно было бы распространить на кассационное производство в целом независимо от специфики правоотношений, как  и в принципе глобально вести речь о целесообразности наличия единого процессуального права.

- Часть 4 ст.374 УПК РБ закрепляет, что дополнительные кассационные жалобы и протесты и письменные возражения на них могут быть поданы в кассационную инстанцию не позднее чем за трое суток до начала рассмотрения уголовного дела.

Указанное положение действующего законодательства логично и справедливо предоставляет возможность иным участникам кассационного производства заранее ознакомиться с поданными дополнительными жалобами либо возражениями на них, и более эффективно подготовиться к рассмотрению дела в суде кассационной инстанции. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что о действительной эффективности такой подготовки можно было бы говорить при хотя бы незначительном увеличении срока, указанного в ч.4 ст.374 УПК. Поскольку очевидно, что при действующей редакции ч.4 ст.374 УПК, лица, чьи интересы также затронуты поданной дополнительной жалобой, смогут увидеть последнюю уже непосредственно  при рассмотрении дела в кассационной инстанции, и как минимум не смогут реализовать предоставленное им право на подготовку письменных возражений на поданную жалобу.

Вместе с тем, если в уголовном процессе хотя бы закреплен минимальный срок, по истечении которого дополнительная жалоба либо возражения на жалобу не будут приняты, то в гражданском процессе такой срок не указан в принципе (норма о том, в какой момент могут быть поданы дополнительные кассационные жалобы, в ГПК  отсутствует). Что означает, что право представить дополнительную кассационную жалобу стороны по гражданскому делу имеют вплоть до самого рассмотрения дела в кассационном порядке.

Применительно к возможности представить письменные возражения на поданные жалобы либо протесты, ч.1 ст.414 ГПК предоставляет юридически заинтересованным лицам такое право вплоть до начала рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, и даже в самом процессе рассмотрения дела.

Очевидно, что действующая нормативная регламентация  права на подачу дополнительных кассационных жалоб (протестов) и возражений на них в гражданском процессе существенно ограничивает права иных юридически заинтересованных лиц по делу, чьи интересы затрагиваются указанными процессуальными документами.

Представляется, что даже дополнение положений действующего ГПК нормой, аналогичной ч.4 ст.374 УПК, позволило бы более эффективно соблюсти процессуальные права участников гражданского процесса и исключить возможные в настоящее время на практике ситуации, когда стороны, чьи интересы затронуты представленной непосредственно в кассационную инстанцию дополнительной жалобой либо письменными возражениями на последнюю настаивают на отложении дела и предоставлении времени для подготовки к качественному и эффективному участию в суде кассационной инстанции и обоснования собственной позиции по представленным документам.

- Уже в отличие от аналогичной нормы УПК, ч.5 ст.422 ГПК содержит намного более детальное указание на определение очередности выступления юридически заинтересованных лиц, явившихся в кассационную инстанцию. В частности, указывается, что «Первым выступает кассатор или его представитель. В случае обжалования решения несколькими кассаторами первым выступает истец, подавший кассационную жалобу. Прокурор, государственные органы, юридические лица и граждане, от собственного имени защищающие права и интересы других лиц, выступают после лиц, имеющих непосредственный интерес в исходе дела, и их представителей».

Часть 3 ст.384 УПК РБ сформулирована намного менее детально, поскольку, в отличие от аналогичной нормы ГПК, не содержит указания на то, кто именно из лиц, подавших жалобы (если таковых несколько) должен выступать первым. «После доклада судьи лица, подавшие жалобы, дают объяснения, а прокурор высказывает свое мнение по ним, а также о законности и обоснованности приговора. В случае рассмотрения дела по протесту после изложения судьей существа дела прокурор обосновывает протест, а затем заслушиваются объяснения других участников процесса». Указанная норма в принципе, в отличие от ее аналога – ч.5 ст.422 ГПК, не является содержательной и допускает возможность ее расширительного толкования на практике.

Сам же по себе вопрос определения очередности выступления участников процесса, с моей точки зрения, является достаточно важным.  Представляется, что в зависимости от того, какую функцию и роль выполняют в уголовном либо гражданском процессе те или иные участники и необходимо исходить при определении очередности их выступлений для того, чтобы более значимо гарантировать предоставленные им права и способствовать их полной реализации на практике. Так, поскольку, например, в уголовном процессе  основной функцией защиты является защита от предъявленного обвинения, то логично, что и участники стороны защиты должны выступать последними, после представителей стороны обвинения. В этом случае, они получают возможность детально проанализировать все доводы обвинения; дать им свою оценку и высказать аргументы в свою защиту. В противном случае, напротив, сторона обвинения получает возможность опровергать тезисы, изложенные в выступлениях стороны защиты, что нелогично даже с точки зрения теории. 

Указание в ч.3 ст.384 УПК на то, что в случае рассмотрения дела по протесту после изложения судьей существа дела именно прокурор первым обосновывает протест не является полным, понятным и исчерпывающим. Поскольку как минимум возможна ситуация, при которой дело рассматривается кассационной инстанцией как по протесту прокурора, так и по кассационным жалобам обвиняемого и (или) его защитника. И в данной ситуации редакция части 3 ст.384 УПК не содержит ответа на вопрос о том, в каком порядке должна быть определена очередность выступления прокурора и, например, защитника и обвиняемого, которые также явились в кассационную инстанцию.

В судебной практике мне не единожды приходилось сталкиваться с ситуациями, когда председательствующий по делу при наличии кассационной жалобы защитника и кассационного протеста прокурора на мягкость назначенного наказания  настаивал на том, чтобы первым выступал защитник, и только после этого – прокурор. И если возможны такие ситуации в правоприменительной практике, то можно представить, как сложно при ныне действующей редакции ч.3 ст.384 УПК определить очередность выступления в кассационной инстанции в случае рассмотрения уголовного дела с несколькими обвиняемыми, защитниками, потерпевшими и их представителями (в случае, когда кассационные жалобы поданы даже несколькими из них и данные лица явились для дачи объяснений суду кассационной инстанции). Поскольку никакого правила для несубъективного определения очередности таких лиц УПК не содержит.

При этом, формулируя ч.3 ст.384 УПК, законодатель напрочь забыл и о тех участниках процесса, которые сами кассационные жалобы не подавали, но, тем не менее, пришли в кассационную инстанцию для дачи объяснений и обоснования своего мнения о законности (незаконности) состоявшегося приговора суда, и которые также должны быть выслушаны.

Ч.5 ст.422 ГПК

В гражданском процессе законодатель всего в 3 предложениях смог почти детально определить очередность выступления явившихся участников процесса применительно как к исковому производству, так и производству по делам, вытекающим из административно-правовых отношений и особому производству («почти» - поскольку не указана очередность выступлений третьих лиц, обжаловавших судебное постановление). Отмечу, что такая подробная детализация свойственная гражданскому процессу в отличие от уголовного и применительно к судебным прениям на стадии судебного разбирательства (достаточно сравнить редакции ст.290 ГПК и ст.345 УПК).

В то же время, по непонятной причине, не ограничивая права юридически заинтересованных в исходе дела лиц на участие в судебных прениях при наличии у них в процессе представителя (так, ч.2 ст.290 ГПК указывает, что право выступать в прениях имеют стороны наряду с представителями – употребляется союз «и»), такое ограничение законодатель сделал применительно к кассационному производству, указав в ст.422 ГПК о том, что здесь уже выступить может «или» кассатор, «или» его представитель. Хотя по смыслу закона наличие у лица представителя, оказывающего ему юридическую помощь,  должно усиливать его позицию, создавать ему дополнительные возможности для отстаивания своих законных интересов, а не связываться с утратой им самим собственных процессуальных прав.

- Применительно к определению очередности дачи объяснений в уголовном процессе возможно обратить внимание и на следующий момент. Закрепленный в  ст.384 УПК порядок рассмотрения дела в кассационной порядке, исключающий право реплики в кассационной инстанции, создает ситуацию, при которой участник стороны защиты, подавший кассационную жалобу, лишается права высказать свои возражения относительно доводов стороны обвинения, которые излагаются в выступлении прокурора, что вряд ли оправданно (тем более, в тех ситуациях, когда в выступлении прокурора содержатся даже какие-то явные искажения существа дела – что в некоторых ситуациях объясняется тем, что высказать мнение по поданным кассационным жалобам в ряде случаев приходит не прокурор, лично изучавший материалы уголовного дела, а другой прокурор, который руководствуется справкой, составленной по результатам изучения дела другим прокурором). Здесь, возможно, следует обратить внимание и на тот факт, что сложившийся на практике порядок обязательно участия прокурора в кассационном порядке по всем уголовным делам по сути не вытекает из дословной редакции ч.1 ст. 382 УПК, указывающей, что это лишь «право», а не «обязанность» прокурора, равно как и иных перечисленных  в данной норме участников процесса.

- С указанным моментом тесно связан еще один, смысл которого также заключается в возможности более полно исследовать определенные моменты в суде кассационной инстанции и обратить на них внимание.

Так, ни ст.384 УПК, ни статья 422 ГПК не указывают ничего о том, насколько допустимо при рассмотрении дела в кассационном порядке не ограничиться заслушиванием объяснений сторон, но и задать им ряд вопросов как по существу дела, так и по содержанию поданных кассационных жалоб и протестов. В то же время, указанное право безоговорочно признает за собой на практике суд кассационной инстанции как при рассмотрении уголовных (в меньшей степени), так и гражданских дел (в большей степени), причем по сути в любой момент рассмотрения дела. Очевидно, что данное право только позволяет суду более полно  исследовать отдельные фактические обстоятельства дела и только заслуживает одобрения. Однако представляется, что в данной ситуации такое право следует признать и за самими сторонами по делу, которые также в ряде случаев хотели бы задать отдельные вопросы своим процессуальными противникам. В то же время, предоставление указанного права самим лицам, явившимся в суд кассационной инстанции, скорее исключение, нежели правило. Понятно, что указанный элемент судебной процедуры в большей степени элемент не кассации, а апелляции, но коль скоро в определенных случаях он используется в действующей правоприменительной практике, то как минимум некорректно лишать стороны того права, которым при желании и в отсутствие конкретной нормы в законе пользуется сам суд.

Указанные выше проблемы объясняются только несовершенством действующего законодательства и нежеланием белорусского законодателя задуматься о комплексном и едином подходе в процедуре рассмотрения судами уголовных и гражданских дел (в проанализированной ситуации – на стадии кассационного производства). В то же время, сопоставительный анализ основных институтов и наиболее важных и принципиальных положений уголовного и гражданского процессуального права позволяет сделать вывод об их чрезмерной близости и целесообразности интеграции, что позволит начать создание целостной системы единого процессуального права.