В. В. Николюк, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ (ВНИИ МВД России)

Юридическое лицо как участник уголовного судопроизводства:
история и судьба нововведения УПК Российской Федерации

Традиционно понятие «юридическое лицо» носило исключительно гражданско-правовой характер: во-первых, его определение всегда давалось в гражданском законодательстве (ст. 23 Гражданского кодекса РСФСР, ст. 48 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ)), именно гражданское право накопило огромный материал о понятии и признаках юридического лица; во-вторых, юридическое лицо рассматривается как инструмент реализации гражданских, преимущественно имущественных правоотношений. Со временем понятие «юридическое лицо» стало использоваться специалистами в сфере административного, уголовного материального и процессуального права. Первые – в связи с признанием Кодексом об административных правонарушениях РФ юридического лица субъектом административной ответственности (ч. 2 ст. 2.1), вторые – в результате включения термина «юридическое лицо» в текст Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) (ст. ст. 169, 171, 189) и обсуждением вопроса о возможности признания юридического лица субъектом уголовной ответственности, третьи – с приданием юридическому лицу процессуального статуса потерпевшего (ч. 1 ст. 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ)), гражданского истца (ч. 1 ст. 144 УПК РФ) и ответчика (ч. 1 ст. 54 УПК РФ), предоставлением ему права внесения залога за подозреваемого или обвиняемого (ч. ст. 106 УПК РФ), на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство (ст. 139 УПК РФ). Юридическое лицо (руководитель юридического лица) вступает в уголовно-процессуальные отношения и при подаче заявления о привлечении к уголовному преследованию или даче согласия на возбуждение уголовного дела в соответствии со ст. 23 УПК РФ в случаях проверки сообщения о преступлении, предусмотренного главой 23 УК РФ. Таким образом, юридическое лицо как правовая категория перестала быть только гражданско-правовой.

Законодательное воплощение идеи наделения юридических лиц статусом участников уголовного процесса является результатом формирования теоретических представлений о трактовке термина «потерпевший», в соответствии с которыми таковым следовало признавать не только физическое лицо, но и организацию (юридическое лицо). Участие юридического лица (казенных управлений) в уголовном судопроизводстве в качестве потерпевшего принципиально допускалось еще юристами, руководствовавшимися нормами Устава уголовного судопроизводства 1864 г.

В советский период редакция ст. 24 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик также позволяла относить к потерпевшим как граждан, так и юридических лиц. В соответствии же со ст. 53 УПК РСФСР, где закреплялось правило о вынесении постановления о признании гражданина потерпевшим и его право давать показания по делу, юридические лица могли признаваться лишь гражданскими истцами, что впоследствии и подтвердил Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 1 ноября 1985 г. № 16 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве».

Предложение о признании юридического лица потерпевшим, вместе с тем, продолжало «фигурировать» на страницах юридической печати, было включено в виде соответствующих доктринальных норм в проекты УПК РФ, разработанные под патронажем Министерства юстиции России и Главного правового управления Администрации Президента Российской Федерации. С принятием и введением в действие УПК РФ юридическое лицо приобрело статус участника уголовного процесса. В этой связи уголовно-процессуальное законодательство нуждается в оценке с позиций эффективности защиты им интересов юридического лица в уголовном судопроизводстве и создания условий для выполнения задач уголовного процесса, когда его участником становится юридическое лицо.

В процессуальной теории обращено внимание на пробелы УПК РФ, регламентирующего основания и порядок признания юридического лица потерпевшим, представительство юридических лиц, участвующих в уголовном процессе в качестве гражданского истца и гражданского ответчика, обосновываются предложения об установлении ответственности для юридических лиц в виде денежного взыскания. Однако существуют и иные правовые ситуации, связанные с участием юридических лиц в уголовном судопроизводстве, которые не получили оптимального регулирования в действующем УПК, фактически не исследовались в уголовно-процессуальной науке. Наиболее важной из них надлежит признать проблему возмещения юридическим лицам вреда, наступившего в результате незаконного применения мер процессуального принуждения – обыска, выемки, наложения ареста на имущество.

В статье 139 УПК РФ сформулировано общее правило, согласно которому вред, причиненный юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) и решениями суда, прокурора, следователя, дознавателя, органа дознания, возмещается государством в полном объеме в порядке и сроки, которые установлены настоящей главой. Буквальное толкование содержания указанной статьи позволяет сделать вывод, что вред, причиненный юридическому лицу в связи с осуществлением уголовно-процессуальной деятельности, может быть устранен в рамках уголовно-процессуальных процедур, т. е. по правилам уголовного судопроизводства.

В практическом плане привести в действие нормативные предписания главы 18 УПК РФ для компенсации юридическому лица вреда, вызванного применением мер принуждения с нарушением закона в связи с расследованием уголовного дела, фактически невозможно.

Во-первых, право на возмещение юридическому лицу вреда от незаконного применения мер процессуального принуждения лишь продекларировано в ст. 139 УПК РФ и не сопровождено надлежащей процедурой, которая бы обеспечивала его реализацию. Глава 18 УПК РФ полностью сориентирована на институт реабилитации, который распространяется только на физических лиц.

Во-вторых, в главе 18 УПК РФ нет норм, которые бы определяли порядок проверки законности применения при производстве по уголовному делу меры процессуального принуждения. Между тем применение ст. 139 УПК РФ должно сопровождаться обязательным установлением незаконности применения меры процессуального принуждения. И это один из главных вопросов, возникающих при заявлении юридическим лицом требования о возмещении ему вреда на основании ст. 139 УПК РФ.

В-третьих, правила ст. 135 УПК РФ «Возмещение имущественного вреда» вряд ли применимы к анализируемой ситуации, поскольку данная статья регламентирует вопросы компенсации имущественных потерь реабилитированному, вызванных именно уголовным преследованием.

Таким образом, стремление законодателя обеспечить компенсацию юридическому лицу вреда, причиненного в сфере уголовного процесса и по правилам уголовного судопроизводства, не увенчалось успехом. По большому счету сегодня ст. 139 УПК РФ – юридическая фикция.

В учебной и научной литературе по уголовному процессу считается, что незаконными действиями следователя, дознавателя юридическому лицу может причиняться вред деловой репутации, который возмещается в соответствии со ст. 136 УПК РФ и ст. 152 ГК РФ. Однако согласно закону (ст. 152 ГК РФ) и разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 1 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» вред деловой репутации юридическому лицу может быть причинен путем распространения не соответствующих действительности порочащих сведений в печати, трансляции по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети «Интернет», а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам. Таким образом, непосредственно процессуальными действиями следователя, дознавателя, т. е. в рамках уголовно-процессуальной деятельности вред деловой репутации юридическому лицу объективно нанесен быть не может. Это означает, что правила уголовного процесса в принципе не применимы для возмещения вреда, нанесенного деловой репутации юридического лица действиями следователя, дознавателя за пределами производства по уголовному делу.

В заключение отметим, что введение в уголовный процесс в качестве самостоятельного участника юридического лица объективно обусловлено, однако механизм реализации прав и обязанностей юридического лица в уголовном судопроизводстве требует совершенствования.