В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 03.10.2017 №30 содержится много материала для анализа и обсуждения, однако в данной статье мы коротко рассмотрим только две новеллы процессуального законодательства, предложенные Пленумом[1].

Прежде всего, мы обратим внимание на то, что предлагается уйти от использования термина «подведомственность» для обозначения разграничения компетенции между судами.

На наш взгляд, отказ от использования данного термина запоздал лет на 20. В советское время, когда не все споры могли быть рассмотрены судом, определение подведомственности давалось, как «разграничение компетенции между судом, с одной стороны, и другими, в частности, административными, учреждениями – с другой»^[2].

После принятия Конституции РФ необходимо было привести в соответствие терминологию и использовать для обозначения распределения дел между арбитражными судами и судами общей юрисдикции, а именно использовать термин «подсудность». К сожалению, разработчики процессуальных кодексов не восприняли идею Конституции РФ о том, что вопрос распределения дел между судами является вопросом подсудности^[3] (ст. 47, ст. 126 Конституции РФ) и использовали традиционный термин для советского процесса – подведомственность[4].

На практике это приводило к тому, что аксиома – «споры между судами о подсудности запрещены» не работала, когда спор шел о том, кто должен рассматривать спор – суд общей юрисдикции или арбитражный суд. Это порождало огромную проблему в виде необоснованного доступа к суду[5], а так же создавало проблему того, что решение суда, принявшего к рассмотрению иск с нарушением подведомственности, будет отменено, а сроки для подачи нового иска уже истекут[6]. То есть, неопределенность в определении компетентного суда или ошибка в направлении иска могла привести в последующем к необратимым последствиям и утрате возможности восстановления нарушенных прав[7].

В тоже время, было очевидно, что дело, рассмотренное с нарушением подсудности и подведомственности является незаконным. И мы не особо вдавались в то, почему оно является незаконным: либо потому, что суд вышел за пределы своей компетенции, либо потому, что суд вмешался в субъективное право сторон на рассмотрение дела по подсудности, установленной законом[8]. Надо отметить, что ст. 47 Конституции РФ право на рассмотрение дела по подсудности, установленной законом, формулирует как субъективное право: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом».

К сожалению, вопрос разграничения компетенции между судами по настоящее время по прежнему продолжает вызывать большое количество споров[9], что допускает нарушение права на суд, установленный в законе, и подход, предложенный Верховным Судом РФ, по крайней мере, избавит тяжущихся от несения неблагоприятных последствия неопределенности в распределении компетенции, поскольку теперь отмена судебного акта, вынесенного с нарушением компетенции не будет влечь прекращение дела, а лишь передачу по подсудности. Соответственно, данная инициатива Верховного Суда РФ нами поддерживается, но мы боимся, что этот подход снимет с повестки дня необходимость разрешения проблемы неопределенности в вопросах в подсудности, та и не разрешив ее.

Следующая новелла, предложенная Пленумом Верховного Суда РФ, направлена на освобождение времени судей по изготовлению судебных актов за счет освобождения их от обязанности готовить мотивировочные части судебных актов, оставив обязанность мотивировать судебные акты только по некоторым категориям дел и по требованию, лиц, участвующих в деле.

Кроме того, в проекте Верховного Суда РФ предусматривается уже не ограниченное категориями дел и не зависящее от желания сторон, право суда апелляционной инстанции не составлять мотивированное определение, если решение суда первой инстанции оставлено им без изменения при условии, что в апелляционных жалобе, представлении отсутствуют доводы, которые не были предметом рассмотрения в суде первой инстанции, и при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции не были приняты новые доказательства.

Вот этой инициативе Верховного Суда РФ мы посвятим больше времени, поскольку по нашему мнению немотивированные судебные акты – это все же не совсем правосудие.

Впрочем, это не только наша точка зрения. В Информационном письме Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 "Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие"[10], в котором доводились до арбитражных судов основные требования к справедливому судебному разбирательства (европейские стандарты справедливого правосудия), было обращено внимание на то, что признание судопроизводства зависит от отсутствия процессуальных и фактических привилегий у сторон; обеспечения фактической состязательности сторон в процессе; независимости и законности назначения экспертов и экспертиз; законности методов получения доказательств; мотивированности решения… . Что «соблюдение требования публичности обязательно в стадии вынесения мотивированного судебного решения по имущественному спору».

Конституционный Суд РФ, разъясняя суть конституционного права на судебную защиту, многократно указывал, что правосудие по своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах (см., напр., постановление от 11 мая 2005 г. N 5-П по делу о проверке конституционности ст. 405 УПК РФ)[11].

Ранее мы писали, что для того, чтобы сделать правосудие, соответствующим общепризнанным стандартам справедливого правосудия, нужно решить проблему немотивированности судебных актов, как основную проблему нашего правосудия[12]. Только мотивированное правосудие заменяет грубую силу произвола логикой права и делает акт суда актом правосудия, актом показывающим справедливость и законность принятого судебного постановления.

 «…Суть функционирования судебной ветви государственной власти состоит в том, что в этом функционировании логика силы заменена силой логики. Убеждающая сила правого обоснования принимаемых решений …суть принципа верховенства права, суть правового государства»^[13].

Причем в отсутствие мотивировки судебного акта очень трудно обжаловать такой судебный акт, поскольку в жалобе всегда имеет место оспаривание мотивов суда, трудно выразить несогласие с применением тех или иных норм материального и/или процессуального права, когда об этом нет данных в судебном акте.

Невозможно спорить с решением о неправильной оценке доказательств, о необходимости учесть и другие доказательства, когда мотивы суда в отношении оценки доказательств в судебном акте нет.

Соответственно, нельзя вынести суждение о законности судебного акта в отсутствие мотивов судебного акта, проверка немотивированного акта это уже и непроверка, а что-то другое. Впрочем, на наш взгляд, установление факта немотивированности судебного акта, должно являться основанием для отмены судебного акта и отправления дела на новое рассмотрение, в связи установлением фундаментального нарушения принципов справедливого судопроизводства. Причем такая отмена может быть включена законодателем в перечень оснований для безусловной отмены судебных актов.

Разрешение судам не мотивировать судебные акты создает большие проблемы, для разрешения которых недостаточно толкования и разъяснения высших судебных инстанций.

В частности, в недавно рассмотренном деле Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ[14] рассматривалась проблема, как быть суду апелляционной инстанции, получившему апелляционную жалобу на решение по которому апеллянт не воспользовался правом просить изготовить мотивированное решение.

Суд апелляционной инстанции, получив такую жалобу, рассматривая ее, указал, что апеллянт не воспользовался правом требования составления мотивированного решения и несет риск совершения или несовершения процессуальных действий. Затем суд, указав на то, что «мотивировочной части решения Арбитражного суда Московской области по делу №А41-89891/16 в материалах дела не имеется, доводы апелляционной жалобы не соотносятся с решением по делу и не могут влиять на принятое решение, что безусловный оснований для отмены судебного решения нет» отказал в удовлетворении апелляционной жалобы[15].

Фактически суд апелляционной инстанции ввиду отсутствия мотивировки счел возможным не рассматривать жалобу по существу, по всей видимости, полагая, что в отсутствие мотивировочной части решения он не может осуществлять проверку законности судебного решения.

Однако, суд апелляционной инстанции забыл, что суд апелляционной инстанции рассматривает дело повторно по имеющимся в деле и дополнительно представленным доказательствам (ст. 268 АПК РФ) и он должен по результатам повторного рассмотрения дела, рассмотрев все доводы жалобы, вынести мотивированное постановление. Впрочем, это не единичный случай, некоторые исследователи отмечают, что «главной болезнью судебного контроля в России является игнорирование судами доводов жалоб»^[16].

Фактически апелляционная жалоба на решение при отсутствии мотивировки решения превращается в прошение о повторном рассмотрении дела, поскольку при отсутствии мотивов решения его практически невозможно мотивированно обжаловать.

Наличие мотивированного решения серьезнейшим образом связано с правом обжалования, с возможностью обжалования: «…отсутствие мотивировки противоречит самой идее права жалобы, лишая жалобщика основания для дальнейшего обжалования неправильного решения и чрезвычайно ослабляя и даже совершенно отнимая возможность жаловаться. Особенно настоятельно важна мотивировка отказа в жалобе»[17].

 В Постановлении Европейского Суда по правам человека от 22 февраля 2007 г. Дело "Татишвили (Tatishvili) против Российской Федерации" (жалоба N 1509/02) (Первая Секция) было разъяснено, что «мотивированное решение предоставляет сторонам возможность обжаловать его, так же как и возможность кассационному органу пересмотреть решение».

Немотивированное решение лишает права обжалования лиц, не привлеченных к рассмотрению дела, о чьих правах и обязанностях вынесено решение. Механизм защиты их прав, появившийся благодаря Конституционному Суду РФ[18], при отсутствии мотивирочной части решения просто не работает.

Равно как и перестают защищать разъяснения Верховного Суда РФ о том, что «в силу части 4 статьи 13 и части 3 статьи 320 ГПК РФ лица, не привлеченные к участию в деле, вправе обжаловать в апелляционном порядке решение суда первой инстанции в случае, если данным решением разрешен вопрос об их правах и обязанностях, то есть они лишаются прав, ограничиваются в правах, наделяются правами и (или) на них возлагаются обязанности. При этом такие лица не обязательно должны быть указаны в мотивировочной и (или) резолютивной частях судебного постановления»[19]. Что возвращает нас к проблеме злоупотреблений правом, риску роста «междусобойчиков», без опасений огласки до поры до времени судебных решений и последующей их невозможности оспаривания.

Вынося немотивированные судебные акты, судьи, по всей видимости, полагают, что их решения будет труднее обжаловать[20]. Но именно отсутствие мотивов и делает судебное решение неправосудным актом, подрывающим доверие к суду: «ничто не дает такой повод для подозрений суда в пристрастности, как отсутствие мотивированности решения. Вынесение неправосудных решений и приговоров причиняет тяжкий и невосполнимый имущественный и моральный вред проигравшей стороне или осужденной личности. Если человек из судебного акта не видит опровержения своих доводов, то он, естественно, думает о том, что суд руководствовался не законом, а другими соображениями»[21].

Функцией мотивированного решения является продемонстрировать сторонам, что их выслушали[22]. Право быть выслушанным[23] является неотъемлемым принципом справедливого правосудия[24], который в соответствии с разъяснениями Конституционного Суда РФ выводится из аксиомы справедливого правосудия, известной еще со времен Древнего Рима, - «пусть будет выслушана вторая сторона» является общеотраслевым принципом[25].

Впрочем мотивированность судебного акта нужна не только для заинтересованных лиц, и для поддержания доверия к суду со стороны лиц, участвующих в деле[26],  как справедливо отмечал ЕСПЧ – «только через вынесение обоснованного решения может осуществляться общественный контроль за отправлением правосудия (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Хирвисаари против Финляндии" (Hirvisaari v. Finland) от 27 сентября 2001 г., жалоба N 49684/99, §30)».

Лишение гражданского общества возможности видеть отправление правосудия и возможности осуществлять общественный контроль не повышает доверия к суду, в котором государство нуждается для спокойного и бесконфликтного существования его граждан[27].

Законодатель должен учитывать все конституционно-правовые ценности, а не только снижение нагрузки суда за счет освобождения от обязанности выносить мотивированные судебные акты.

Полагаем, что законодатель также должен учесть правовые позиции ЕСПЧ, изложенные, в частности, в Постановлении по делу «Рякиб Бирюков против Российской Федерации». В качестве основания для установления нарушения статьи 6 Конвенции в данном деле был указан факт неоглашения судебного акта в полном объеме публично. Возражения Российской Федерации о том, что резолютивная часть кассационного определения была оглашена в присутствии заявителя, а копия этого определения в окончательной форме была выдана ему позднее, не были приняты, поскольку не было доказано, что гласность решения была гарантирована иными средствами, чем его оглашение вслух. Публичность правосудия не могла быть обеспечена правом получить копию решения, поскольку такое право было также ограничено и предоставлялось только сторонам и другим участникам процесса. Передача судебных решений в канцелярию суда также не обеспечивала общественный доступ к текстам решений, поскольку такой доступ предоставлялся только сторонам и другим участникам процесса. ЕСПЧ, тщательно изучив законодательство и практику судов, пришел к выводу, что было нарушение статьи 6 § 1 в том, что не было выполнено требование гласности судебных решений. ЕСПЧ также напомнил, что публичный характер судебного разбирательства защищает стороны судебного процесса от отправления правосудия в режиме секретности и без общественного контроля; что также является одним из средств, посредством которого поддерживается доверие к нижестоящим и вышестоящим судам. Когда отправление правосудия осуществляется открыто, то гласность способствует достижению цели статьи 6 § 1, а именно: справедливое судебное разбирательство, гарантия одного из фундаментальных принципов любого демократического общества по смыслу Конвенции.(См. также: Постановление ЕСПЧ по делу "Pretto and Others v. Italy" от 08.12.1983, § 21 и Постановление ЕСПЧ по делу "Axen v. Germany" от 27.02.2003, § 25).

Для обеспечения гласности и транспарентности правосудия федеральным законом от 22.12.2008 N 262-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации" предусмотрено размещение текстов судебных актов размещаются в сети Интернет. До недавнего времени существовавшая политика обезличивания судебных актов затрудняла осуществление гражданского контроля за решениями судов общей юрисдикции, решения арбитражных судов были более доступны.   Но в настоящий момент Федеральным законом от 29 июля 2017 г. N 223-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" ситуация изменилась в лучшую сторону.

Как отмечают ученые, «публикация судебных актов представляет собой одно из действеннейших средств борьбы с разного рода злоупотреблениями. Так, наиболее распространенной бедой отечественных судебных актов являются их недостаточная мотивированность, элементарное неотражение в судебных актах - в нарушение прямых требований закона - тех или иных доводов сторон и, соответственно, отсутствие их оценки судом. Нередки ситуации, когда при прочтении судебного акта он кажется вполне логичным и мотивированным, а при ознакомлении с материалами дела выясняется, что большая часть имеющих значение для дела обстоятельств в нем вообще не отражена. Поскольку бороться с этим явлением в вышестоящих инстанциях практически бесполезно (мы все помним: "правильное по существу решение не может быть отменено по одним лишь формальным основаниям"), то единственный способ защиты от этого видится в публикации - естественно, с согласия тяжущихся, - как минимум состязательных документов, а в идеале и всех материалов дела»[28].

Поддержание же инициативы Верховного Суда РФ по «демотивированию» судебных актов приведет к тому, что осуществление такого контроля станет проблематичным[29].

Однако, как отмечал Президент РФ - «граждане должны иметь широкие возможности для того, чтобы контролировать работу органов власти, влиять на повышение её качества, эффективность этой работы»[30].

Соответственно, вынесение немотивированного судебного решения может быть также расценено, как лишение гражданского общества возможности контролировать деятельность судов и как нарушение принципа гласного, открытого судопроизводства, поскольку «не меньше сторон по делу окружающие нуждаются в том, чтобы знать, что завтра в случае необходимости они смогут получить справедливое решение по делу. Такая уверенность появляется только в результате понимания мотивов судебного решения. Освобождение судей от обязанности мотивировать свои решения сегодня имеет своей целью сократить нагрузку на судей. Такая цель несопоставима по своему значению с умаляемым при этом правом на справедливое судебное разбирательство. В п. 12 Постановления от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что в силу системного толкования положений ЕКПЧ и Протоколов к ней, п. 1 ст. 31 Венской конвенции о международных договорах необходимость соблюдения разумных сроков судопроизводства не может оправдывать ограничение иных прав, предусмотренных в ст. 6 Конвенции»[31].

Конечно же, нельзя обойти толкования ЕСПЧ, который в своих постановлениях указал, что нарушение права на справедливое разбирательство по ст. 6 Европейской Конвенции будет иметь место в случаях: отказа суда рассматривать в своем решении доводы, основанные на Конвенции, которые к тому же были ясно и полно изложены (п.п. 27 и 28 Постановления ЕСПЧ от 9 декабря 1994 г. по делу "Хиро Балани против Испании" ("Hiro Balani v. Spain"), отказа суда оценивать доводы заявителя, основанные на Конституции (п. 25 Постановления ЕСПЧ от 18 июля 2006 г. по делу "Пронина против Украины" ("Pronina v. Ukraine"), жалоба N 63566/00)[32], отказа суда кассационной инстанции в удовлетворении жалобы заявителя без оценки доводов по существу, т.е. без всякой мотивации, лишь путем воспроизведения в судебном постановлении текста решения нижестоящего суда (п.п. 62 и 63 Постановления Европейского суда от 22 февраля 2007 г. по делу "Татишвили против России" ("Tatishvili v. Russia"), жалоба N 1509/02)[33].

То есть, мы имеем ситуацию, с инициативой Верховного Суда РФ, которая заведомо противоречит обязательствам международно-правовым обязательствам России[34], которые обязывают защищать права и свободы человека.

Хотя, конечно же, важно не только выполнение международно-правовых обязательств, но и то, что немотивированность судебных актов противоречит доктрине гражданского процесса. Попытка «разгрузить суды» должна быть научно выверена.

   Как отмечают наши белорусские коллеги, которые ранее столкнулись с «упрощением судопроизводства», «вопрос о необходимости составления мотивировочной части решения связан и напрямую зависит от решения некоторых действительно «труднейших вопросов науки»[35] и которые предостерегают от поспешного решения важных вопросов, цитируя известного русского процессуалиста А.Х. Гольмстен, чьи слова, высказанные еще в конце XIX в. сохраняют актуальность: «Нас, теоретиков, всегда поражает быстрота в деятельности практиков - труднейшие вопросы науки, к бесконечному изумлению теоретиков, разрешаются практиками с замечательной быстротой. К несчастью, конечно, быстрота и правильность решения не суть понятия, всюду сопровождающие друг друга»[36].

Законная сила судебного решения не сводится к тому, что написано в резолютивной части судебного решения и мотивировочная часть крайне важна для разрешения вопросов тождественности исков, преюдиции и т. д.

Не можем не согласиться с тем, что прямым следствием отсутствия в судебном решении мотивировочной части является невозможность использования эффекта преюдициальности в отношении фактов и правоотношений, которые были установлены актом правосудия, однако оказались не зафиксированными судебным решением как процессуальным документом[37].

Безусловно, исходя из содержания резолютивной части решения выводы о том, какие именно факты и правоотношения суд посчитал существующими, а какие - нет, сделать нельзя, а порой это имеет огромное значение. Важность этого порождает право обжаловать только мотивировочную часть судебного акта[38].

Впрочем, отсутствие мотивировки также создает проблемы и при реализации процедуры пересмотра по вновь открывшимся или новым обстоятельства, как справедливо отмечает И.Г. Фильченко «лица, участвующие в деле, первоначально не видя необходимости в составлении мотивированного решения, в последующем при появлении вновь открывшихся обстоятельств не смогут сослаться на соответствующие факты, установленные судом[39]. 

Можно и далее продолжить перечисление противоречий возможности немотивированного решения научной доктрине гражданского процесса, но полагаем возможным закончить данную небольшую статью обращением внимания на самое важное, по нашему мнению, в наличии мотивированного решения – это уважение человеческого достоинства, требующее соблюдения аксиом общения, дающее право человеку ожидать, что он не только будет услышан и выслушан, понят государством, но и получит полный ответ. Такой ответ, который покажет ему со всей очевидностью, что его уважают, что суд защитит от произвола, тщательно рассмотрев все его доводы и доказательства. Порой это именно та справедливость, в которой нуждаются люди больше всего.   

Говоря научным языком, эффективность судебной коммуникации оценивается через достижение цели коммуникации, то есть, понятный всем участникам процесса[40] и закономерный, то есть соответствующий логике состоявшегося судебного разбирательства, результат рассмотрения дела, отраженный в судебном акте^[41]. Отказ в такой коммуникации – это отказ в правосудии. Отказ в правосудии это отказ в праве, которое защищает и обеспечивает все остальные права и свободы. Не можем точнее выразить суть такого отказа, чем И. Бентам: «Отказ от правосудия - это квинтэссенция причинения вреда, сумма и содержание всех видов вреда. Это не только грабеж, не только рабство, не только оскорбление, не только убийство - это грабеж, порабощение, оскорбление, убийство, все в одном»^[42].

Процессуальные формальности существуют лишь для того, чтобы обеспечить правильное и своевременное разрешение дела, защитив участников от судебного произвола[43].

Когда речь о совершенствовании процессуального законодательства полезно будет вернуться к вопросу об основном предназначении гражданского процесса – его основном законе[44].

О наличии такого закона писал в далеком 1881 году профессор М.И. Малинин: «… есть непреложный закон, который… лежит в основе гражданского процесса, что воля человека, будет ли это воля частного лица, или воля, формулированная в законе, является только отражением, продуктом этого неизменно действующего закона»^[45].

         Конечно же, возникает вопрос, что же это за закон, поскольку существование такого основополагающего закона вполне может объяснить, почему те или иные процессуальные институты «не приживаются» или являются недолговечными. Проф. М.И. Малинин полагал, что «гражданский процесс является не зависящим от произвола; здесь действует неизменный закон, и произвол влияет на проявление закона только в частностях; всякие попытки организовать гражданский процесс в противность основному закону оказывались безуспешными…»^[46].

Безусловно, знание данного закона крайне важно для развития гражданского процесса. В качестве такого закона проф. М.И. Малинин видит «… закон, вытекающий из природы человека, неизбежно требующей удовлетворения своих потребностей, в дальнейшем неизбежно порождающей между людьми столкновения в области частно-правовых отношений, с другой стороны закон самосохранения государства, неизбежно требующий водворения спокойствия в правоотношениях граждан. Пока будет существовать государство, признающее личность человека – этот основной закон гражданского процесса будет оставаться неизменным, определяющим процесс законом»^[47].

Полагаем, что такую функцию может выполнять только мотивированное правосудие.

В правовом государстве любое «совершенствование» закона должно быть согласовано с конституционными принципами и аксиомами, что исключает появление норм, основанных на произвольности. Чем упорнее человек пытается применить к любой ситуации решение искаженное произвольностями, тем больше произвольностей нужно будет ввести^[48]. Под произвольностью в данном случае мы понимаем фактор, введенный в решение проблемы, который берет начало не из конституционных принципов и аксиом, а только во мнении или авторитарной команде. «Подобно тому, как стрелки часов не движут вперед время, так и законы не создают права - они лишь отмеряют его естественный ход. То, что порой принимают за право, что было выдумано и принято второпях ради случайных целей и сиюминутных выгод, есть не что иное, как юридический "спам". К несчастью, такое "законотворчество" случается все чаще. Однако правители, принимающие право за служанку, рано или поздно уходят, оставляя за собой лишь бумажную шелуху мертвых законов… логический вывод в отношении стратегии развития национальных правовых систем: нельзя углублять разрывы между естественными социальными ощущениями благого, должного и справедливого - и новой правовой нормативностью. Нельзя, игнорируя базовые ценностные этические установки подавляющего социального большинства, "через колено" гнуть законы противно их естеству»[49].

Если проблема заключается в загруженности судов и росте судебных дел, то, наверное, нужно не ухудшать качество правосудия, лишая его свойства без которого оно и названо то правосудием быть не может, а выяснять причины такого роста и не возводя барьеров в доступе к суду разрешать эти проблемы[50]. Как отмечают наши коллеги, нужно не от мотивировки освобождать, а исключать попадания в суды дел, в которых отсутствует правовой спор, а отказ от мотивировки решения - это пусть к произволу, антиправосудию, антиправу[51].

Султанов, А. Р. Правосудие не может быть немотивированным! / А. Р. Султанов // Закон. – 2018. – № 1. – С. 46-58. – EDN YOGUTX.