Боруленков Ю.П. Теория доказательств и доказывания
Опубликовано borulenkov в Пнд, 11/03/2019 - 10:50
В статье автор обобщает традиционные подходы к пониманию содержания процессуальных доказательств и высказывает свою точку зрения по данному вопросу.
Ключевые слова: процессуальное познание; доказывание в судопроизводстве; процессуальные доказательства; доказательственная информация; содержание процессуального доказательства; юридический факт.
Боруленков Юрий Петрович, доцент кафедры «Судебная деятельность» Юридического института Владимирского государственного университета имени А. Г. и Н. Г. Столетовых, кандидат юридических наук, доцент
Теория доказательств и доказывания: о содержании процессуальных доказательств // Российский следователь. – 2019. – № 2. – С. 23‑29.
Разнообразие научных исследований в области теории доказательств отнюдь не означает, что все ее проблемы получили свое достаточное разрешение, некоторые взгляды далеко не бесспорны и вызывают научную дискуссию. Более того, в свете перманентной реформы процессуального законодательства, появления новых тенденций в развитии доказательственного права требуют переосмысления постулаты теории доказательств, отдельные положения терминологического характера по-прежнему нуждаются в более глубокой, существенной и детальной разработке.
[…] современные отраслевые теории доказательственного права сформировались преимущественно как теории следственного образца, который включает два аспекта: а) понимание процессуальных доказательств как специфического для юридического процесса носителя доказательственной информации, служащего для сохранения информации о спорном факте во времени и переноса информации в пространстве; б) наличие в уголовном процессе следователя как субъекта формирования доказательств[1].
[…] В теории юридического процесса сложилось практически общепризнанное устойчивое мнение о процессуальном доказательстве как неразрывном единстве информационного аспекта, отвечающего требованиям относимости (содержания), и способов существования и выражения, отвечающих требованиям допустимости (формы). Однако как содержанию, так и форме доказательства в теории придается неодинаковый смысл.
Большинство авторов полагают, что содержанием отображения в доказательствах являются заключенные в них «фактические данные», и в законе было бы более правильно использовать данный термин[2]. В то же время при определении понятия «фактические данные» мнения существенно расходятся. Под «фактическими данными»[3] понимают:
а) факты обыденной жизни, которые становятся таковыми, когда вовлекаются в сферу судопроизводства[4];
б) сведения о фактах (данные, информация)[5];
в) факты, так и сведения о фактах[6].
В современной процессуальной науке широкое распространение получила появившаяся в 60-е годы прошлого столетия под влиянием кибернетических идей информационная теория доказательств в последствии трансформировавшаяся в концепцию доказательств-сведений. Как отмечает С. Б. Россинский, «ученые фактически приблизились к концепции о познании (доказывании) обстоятельств юридического дела на основе неких субъективных образов, запечатленных в сознании субъекта познания и доказывания»[7]. За сравнительно короткий срок она приобрела широкую популярность и завоевала много сторонников[8]. С некоторыми уточнениями мы придерживаемся данной трактовки содержания понятия «доказательство».
А. А. Давлетов, рассматривая информационный подход в качестве результата развития теории отражения, выделяет три элемента в ретроспективном познании: факт, информацию и знания. Под фактом ученый понимает прошлые и настоящие события, явления действительности, недоступные для непосредственного исследования. Информация ‑ это сведения, сообщения, полученные от материальных объектов, то есть средства установления фактов. В связи с этим предлагается под содержанием доказательств понимать информацию, сведения о фактах, подлежащих установлению по делу[9]. Подобное понимание можно назвать классическим. Безусловно, познание и доказывание производятся за счет содержания процессуальных доказательств (информации, сведений, факта-знания), являющегося ядром процессуального доказательства[10].
[…] Данные. Информация. Сведения. В юридическом познании центральной задачей является результативное, основанное на законе решение обширного комплекса гносеологических задач, что влечет необходимость определения понятия «информация» (от лат. informatio – изложение, истолкование, разъяснение), трактуемого достаточно разнопланово. Носителем информации является сообщение – это кодированный эквивалент события, зафиксированный источником информации и выраженный с помощью последовательности условных физических символов (алфавита), образующих некую упорядоченную совокупность.
Человек получает информацию об окружающей его действительности с помощью своих органов чувств (зрения, слуха, вкуса, осязания, обоняния). В общенаучном плане сведения (а точнее, сигналы), получаемые человеком с помощью своих органов чувств, получили название ‑ «данные»[11]. Отличие понятий «данные» и «информация» можно продемонстрировать на следующем примере. Сочетание трех цифр «666» как «данные» не более, чем набор цифр. Математик его воспримет как число. Но каждому, даже человеку нерелигиозному известно число Зверя ‑ 666[12]. Данные, помещенные в определенный дискурс, становятся информацией. Смысл любого феномена лежит за его границами, и может изменяться в зависимости от контекста, в который помещается. Отобранные и интерпретированные данные (след) как изменение обстановки, имеющие отношение к искомому факту (помещенные в определенный контекст) становятся информацией – содержанием процессуальных доказательств.
В ходе первичных отражательных процессов событие отображается в сознании людей и на предметах объективного мира в форме данных, которые, сохраняя эквивалент обстоятельства дела, являются как бы «информацией в себе». Искажение и неполнота отражений (существенная или несущественная) могут быть следствием отклонений в процессе возникновения данных (например, в силу специфических, нетипичных условий следообразования), перерыва или остановки этого процесса или его маскировки. В дальнейшем в результате отбора и использования субъектом происходит преобразование данных в «актуальную информацию» ‑ «информацию для субъекта»[13]. Если субъекты познания не смогут в силу различных факторов постигнуть своим сознанием оставленные событием данные, то они так и останутся потенциальной информацией[14] и никогда не преобразуется в надлежащее знание обстоятельств юридического дела[15].
Правовая информация является одним из видов социальной информации[16], под которой (в широком смысле) понимают данные (сообщения), использование которых предопределяет решение той или иной задачи в сфере правоотношений или способствует ее решению[17]. Наличие введенной законодателем юридической формы в правовых процедурах стало обязательным условием пользования значимой для разрешения казуса информации. Используемая в юридическом процессе для установления обстоятельств дела информация была названа доказательственной[18]. Наличный доказательственный потенциал приобретает статус юридического доказательства только в том случае, когда вовлекается в юридический процесс личностью субъекта (через отбор информации и ее фиксацию и т.д.). Лишь сознание субъекта, его целенаправленная деятельность по выявлению информации, позволяет сформировать доказательство, включить его в сферу юридической деятельности[19]. Так информация «входит» в сферу права, «обретает черты информации = юридическому доказательству»[20].
[…] Информация существует относительно места и времени ее познания и несущего ее источника (физического объекта – тела органического и неорганического происхождения), местоположения последнего в объективном мире. И здесь, необходимо учитывать относительную статичность доказательственной информации и ее относительную познанность субъектом[21].
В юридическом познании информация о юридическом событии имеет субъективную природу, поскольку, являясь разновидностью актуальной информации и содержанием процессуального доказательства, это не только последствия, которые произвело событие в мире, но и результат восприятия, переработки, репрезентации в сознании этих последствий субъектом юридического познания. Субъективность проявляется на стадии отбора информации, формирования и оценки процессуального доказательства.
Важной особенностью юридически значимой информации является то, что она обладает такими свойствами, как функциональная полисемия: выступая в начале познавательного процесса в роли предмета собирания, затем она приобретает статус предмета проверки, подчас многократной перепроверки, а будучи проверенной, становится средством решения очередных познавательных задач[22].
Мы определяем сведения как осознанную информацию, как некий результат чувственных восприятий. Сведения – есть знание о чем-то. Сведение существует в контексте позиции субъекта, его аргументации. Содержание доказательства – этот тот смысл, который получен в ходе интерпретации данных из источника: документа, показаний свидетеля и пр.[23] Сведения – это логическое ядро процессуальных доказательств, так как являются отражением фактов реальной действительности и поэтому несут информацию о них и сообщаются в виде суждений о фактах[24]. В свою очередь сведения как содержание сформированного доказательства будут информацией для других субъектов процессуального познания, которые в последующем будут с этим доказательствам работать.
[…] В сфере уголовного судопроизводства большинство процессуальных доказательств содержит отобранную следователем и описанную им же часть информации, которая может совпадать, а может и не совпадать с объективными проявлениями фрагментов события преступления, сохранившихся в действительности к моменту познания[25]. Говоря о субъективном характере процессуальных доказательств, мы в первую очередь подразумеваем интерпретативные способности следователя создавать эстафетное знание[26] с привлечением собственного сознания[27]. Можно утверждать, что ретрансляционная интерпретация в определенном смысле является свойством процессуальных доказательств.
Почему мы делаем разрыв между доказательственной информацией и сведениями? Доказательственная информация может быть частью содержания процессуального доказательства (каким-то образом зафиксированной), но не осознаваться конкретным субъектом познания или на определенном временном этапе как имеющая доказательственное значение (останется потенциальной информацией – данными).
Ученые сошлись на том, что содержанием процессуального доказательства являются полученные в ходе судопроизводства знания (сведения, фактические данные), ведущие к получению логическим путем другого знания (доказательственных фактов)[28]. Так, В. А. Лазарева в определение процессуального доказательства включает два вида сведений: а) любые сведения, на основе которых субъекты юридического процесса устанавливают обстоятельства, имеющие значение для дела (информационный аспект); б) достоверные сведения (факты), обосновывающие обвинительный приговор (аксиологический и логический аспекты)[29].
Возникает вопрос, как могут одни сведения-знания подтверждать другие сведения-знания. Здесь нет никакого противоречия. Речь идет о познании разного уровня. В первом случае мы говорим о сведениях-знаниях выводного уровня – умозаключениях, во втором – о сведениях-знаниях как содержании процессуального доказательства (суждениях) для конкретного субъекта познания.
Даная позиция выводит на повестку дня три важнейшие проблемы. Во-первых о структуре и содержании процессуального доказательства на разных этапах юридического процесса. Во-вторых, совпадают ли содержание понятий «достоверные сведения» и «факты». И, в-третьих, входят ли факты в структуру процессуального доказательства. В зависимости от ответа на эти вопросы авторами и строятся совершенно разные концепции теории процессуальных доказательств.
[…] По нашему мнению, содержание прямых и косвенных доказательств имеет разную структуру. Речь можно вести о нескольких уровнях фактов-знания при косвенном доказывании. В любом случае если при прямом доказывании искомый факт (главный факт как информация, сведения, знания) встроен в структуру процессуального доказательства, является элементом его содержания (свидетель показывает, что как очевидец преступления видел, как подсудимый нанес потерпевшему удар ножом), то при косвенном искомый факт находится за его пределами, является умозаключением (обнаруженные на месте происшествия след обуви или руки подсудимого свидетельствуют (умозаключение) о том, что подсудимый на месте преступления был). Более того, при определенных условиях у разных субъектов доказывания и умозаключения из одной информационной посылки могут отличаться. В данном случае именно доказательственный факт как умозаключение является искомым фактом.
Содержательная сторона процессуальных доказательств объективируется в различных по своей природе материальных носителях.
Схема: Информационно-логическое формирование знаний
Событие => источник (физическое лицо, предмет ‑ носитель идеальных или материальных следов-данных об изменении обстановки) =>
данные (сигнал ‑ потенциальная информация) =>
информация (данные, отобранные и помещенные в определенный контекст) =>
доказательственная информация (информация, получившая процедурно-юридическое оформление – содержание процессуального доказательства ‑ код) =>
сведения (факт-знания ‑ осознанная информация ‑ принятая субъектом и уложенная в доказательственную систему ‑ суждение о факте) =>
умозаключение => доказательственный факт (факт-знания ‑ есть вывод из сведений) =>
искомый факт (юридический факт)
[1] См.: Михайловская И. Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2006. С. 119‑137; Новицкий В. А., Новицкая Л. Ю. Проблемы доказательственного права: теория, законодательство, судебная практика. СПб., 2017. С. 17.
[2] См.: Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1913. С. 376; Балакшин В. С. Доказательства в российском уголовном процессе: понятие, сущность, классификация. Екатеринбург, 2002. С. 52.
[3] В философии под «фактическими данными» предлагается понимать «твердо установленное знание, данное на опыте, служащее для какого-либо заключения, вывода, являющееся проверкой какого-либо предположения». См.: Никифоров А. Л. Новая философская энциклопедия. М., 2000. С. 341.
[4] См.: Владимиров Л. Е. Учение об уголовных доказательствах (1909 г.). Тула, 2000. С. 135; Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1950. С. 224; Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1962. С. 132; Арсеньев В. Д. Вопросы общей теории судебных доказательств. М., 1964. С. 92.
[5] О чем будет сказано ниже.
[6] См.: Лукашевич В. З. О понятии доказательств в советском уголовном процессе // Правоведение. 1963. № 1. С. 118; Кокорев Л. Д., Кузнецов Н. П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж, 1995. С. 109‑113.
[7] Россинский С. Б. Криминологический взгляд процессуалиста к вопросу о развитии теории доказательств в уголовном процессе // Российский криминологический взгляд. 2013. № 3. С. 354‑ 355.
[8] См.: Дорохов В. Я. Понятие доказательства в советском уголовном процессе // Советское государство и право. 1964. № 9. С. 108, 115; Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С. 197‑228; Лузгин И. М. Методологические проблемы расследования. М., 1973. С. 72‑73; Шейфер С. А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе: методологические и правовые проблемы. Саратов, 1986. С. 7; Сахнова Т. В. Регламентация доказательств и доказывания в гражданском процессе // Государство и право. 1993. № 7. С. 54; Доказательства в теории и практике уголовно-процессуального доказывания. С. 10‑15; Белкин А. Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. М., 2005. С. 117; и другие.
[10] Об информационной сущности юридического познания подробнее см.: Боруленков Ю. П. Юридическое познание (некоторые методологические, теоретические и праксеологические аспекты): монография / под науч. ред. В. Н. Карташова. М., 2014. С. 132‑145.
[11] См.: Иванов Н. А. О содержании, форме и понятии доказательств в уголовном судопроизводстве // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. № 2. С. 18.
[12] Число зверя ‑ особое число, упоминаемое в Библии, под которым скрыто имязверя Апокалипсиса ‑ персонажа последней книги Библии (Откровение, или Апокалипсис), значение имени ставленника сатаны. Число зверя равно 666. Электронный ресурс: URL:https://ru. wikipedia.org/wiki/. [Дата обращения 07.01.2018].
[13] Козлов А. С. О концептуальности теории доказательств в юрисдикции. // Актуальные проблемы теории юридических доказательств. Иркутск, ун-та. 1984. С. 16.
[14] О «потенциальной информации» см: Бирюков Б. В. Кибернетика и методология науки М., 1974. С. 249.
[15] См.: Костенко Р. В. Новое понимание сущности доказательств в науке российского уголовного процесса // Библиотека криминалиста. 2013. № 4. С. 173.
[16] Г. П. Корнев фактические данные называет социальной информацией. См.: Корнев Г. П. Доказывание и доказательства в уголовном процессе. Н. Новгород, 1998. С. 57.
[17] См.: Бондарь К. М., Рыбак А. В., Шаковец А. В. Информатика и математика в юриспруденции. Хабаровск, 1998. С. 9.
[18] См.: Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств. Сущность и методы. М., 1966. С. 41‑42, 49, 84.
[19] См.: Белкин Р. С. Курс криминалистики: в 3 т. М., 1997. Т. 1. С. 133.
[20] Новицкий В. А., Новицкая Л. Ю. Указ. соч. С. 34.
[21] См.: Новицкий В. А. Теория доказательственного права. Монография в 2-х т. Т. 2. Ставрополь, 2005. Том 2. С. 359‑360.
[22] См.: Кручинина Н. В. Концепция и основы технологии проверки достоверности уголовно-релевантной информации // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2002. № 4. С. 201‑207.
[23] См.: Александров А. С. Новая теория доказательств: URL:http://iuaj.net/book/export/html/ 406. [Дата обращения 20.02.2018].
[24] См.: Матюшин Б. Т. Оценка доказательств судом первой инстанции по гражданским делам. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1977. С. 5‑6; Козлов А. С. Сущность судебных доказательств в советском гражданском процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1978. С. 14.
[25] См.: Воскобитова Л. А., Пржиленский В. И. Эволюция понятия факта: проблемы юридического познания и правоприменительной практики // Всероссийский криминологический журнал. 2016. Т. 10. № 4. С. 783‑787.
[26] См.: Александров А. С., Терехин В. В. К вопросу о новой теории уголовно-процессуального доказывания // Вестник Самарского юридического института. 2015. № 1. С. 9‑18.
[27] См.: Поляков М. П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 23.
[28] См.: Алексеев С. С.Проблемы теории права: Курс лекций в двух томах. Т. 2. Свердловск, 1973. С. 243‑244.
[29] См.: Лазарева В. А. Доказывание в уголовном процессе. М., 2012. С. 162.
»
- войдите для комментирования
|
|