Калиновский К.Б., заведующий кафедрой уголовно-правых дисциплин Северо-Западного филиала Российской академии правосудия, кандидат юридических наук, доцент

ЗНАЧЕНИЕ «ОТКАЗНЫХ» ОРЕДЕЛЕНИЙ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ И ПРИМЕНЕНИЯ НОРМ УГОЛОВНОГО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА

По обращениям граждан и запросам судов Конституционный Суд Российской Федерации принимает решения, завершающие конституционное судопроизводство, в виде постановлений, определений с позитивным содержанием и определений об отказе в принятии жалобы к рассмотрению.[1]

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации как итоговое решение по существу вопроса о конституционности закона, нарушившего субъективные права граждан, выносится после принятия Конституционным Судом Российской Федерации обращения к рассмотрению в результате непосредственного исследования материалов дела в судебном заседании: заслушивания сторон, экспертов, свидетелей, подлежит обязательному опубликованию (статьи 42, 71, 78 и глава VII Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации») и поэтому является наиболее «авторитетным» решением Конституционного Суда Российской Федерации для понимания и применения норм уголовного и уголовно-процессуального права.

 Видеозаписи выступлений на конференции см.: http://www.iuaj.net/node/384

Наряду с постановлениями, Конституционный Суд Российской Федерации принимает определения с позитивным (положительным) содержанием, в которых дается конституционно-правовое толкование оспариваемых заявителями норм, и принимается решение о признании обращения не подлежащим дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда (а если обращение было принято к производству – о прекращении производства по делу), поскольку для разрешения поставленного вопроса не требуется вынесение предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления. В качестве дополнительных признаков позитивных определений исследователи указывают, что они выносятся на основе заключения судьи Конституционного Суда Российской Федерации и других письменных материалов без проведения заседания с участием сторон и их представителей; в качестве нормативной основы опираются на пункт 3 части первой статьи 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", согласно которому принимается решение об отказе в принятии решения к рассмотрению, если по предмету обращения Конституционным Судом принято постановление, сохраняющее свою силу; содержат новые (или развивают прежние) правовые позиции Конституционного Суда и потому разрешают по существу поставленную заявителями конституционно-правовую проблему.[2] Такие правовые позиции, выявляющие конституционно-правовой смысл норм уголовного и уголовно-процессуального права, являются обязательными для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений, вне зависимости от того, в каким решением Конституционного Суда они оформляются – постановлением или определением (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 01.11.2007 N 827-О-П, от 19.05.2009 N 488-О-О).

Определения Конституционного Суда Российской Федерации об отказе в принятии обращения к рассмотрению, так называемые простые «отказные» определения составляют более 93% от всех его решений.[3] Такие определения выносятся, как правило, не на основании предварительного заключения судьи Конституционного Суда, а по требованию заявителя – рассмотреть его первоначальное обращение, по которому Секретариат Конституционного Суда ранее уведомлял о его несоответствии требованиям допустимости обращения. Отказ в принятии обращения к рассмотрению производится по формальным основаниям, указанным в пунктах 1-3 части первой статьи 43 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Считается, что простые «отказные» определения, в отличие от «позитивных» (имеющих положительное содержание), не содержат правовых позиций и выводов, кроме как о недопустимости поступившего обращения, и поэтому не могут указывать на нарушение конституционных прав граждан, служить основанием для пересмотра судебных решений по делам заявителей и оказывать какое-либо влияние на правопонимание уголовного права и процесса.[4] Однако такой вывод является не совсем точным.

Одним из условий допустимости обращения в Конституционный Суд Российской Федерации в порядке конкретного нормоконтроля является то, что оспариваемый закон нарушает (затрагивает) конституционные права граждан (часть первая статьи 96, пункт 1 статьи 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). Поэтому если оспариваемый заявителем закон прав гражданина не нарушает и не затрагивает – такое обращение не является допустимым. Устанавливая данное условие недопустимости, Конституционный Суд вынужден мотивировать свое решение и объяснять, почему закон не нарушает прав заявителя, тем самым давая толкование оспариваемых нормативных положений.

Такое толкование приобретает значение процессуально-правовой позиции в конституционном судопроизводстве (о недопустимости обращения) и при рассмотрении аналогичных жалоб используется Судом как некий прецедент. Например, Определением от 5 марта 2009 N 469-О-О Конституционный Суд отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданина М.П. Казачкова на нарушение его конституционных прав положением части первой статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, мотивируя это тем, что 25 января 2007 года уже было вынесено другое «отказное» Определение N 96-О-О по делу Г.А. Кураева, в котором содержался вывод о том, что данные законоположения прав граждан не нарушают.

Иногда такое толкование впоследствии трансформируется в материально-правовую позицию, выходящую за пределы собственно процедуры конституционно судопроизводства и имеющую значение для других правоприменительных органов, когда она закрепляется уже в позитивном определении или даже в постановлении. Например, Конституционный Суд в Определении от 1 декабря 1999 N 210-О отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ю.Е. Багно и определил правовую природу трехлетнего срока для впервые назначенных на должность судей как испытательного. После этого данная позиция как процессуально-правовая – устанавливающая основание для отказа в принятии обращений к рассмотрению – была неоднократно повторена в других «отказных» определениях (от 19 апреля 2000 года N 87-О, от 5 октября 2000 года N 219-О и др.), а затем получила подтверждение в Постановлении Конституционного Суда от 24 марта 2009 N 6-П. В итоге данное толкование природы трехлетнего срока официально стало обязательным для правоприменителей, и правовая позиция получила уже материально-правовое значение.

Сказанное свидетельствует о довольно высоком статусе «отказных» определений, в которых дается толкование правовых норм, при котором они не нарушают конституционных прав граждан, то есть фактически соответствуют Конституции Российской Федерации. При этом строго юридически в отказных определениях не должна даваться оценка конституционности оспоренной нормы.[5] В связи с этим можно различать конституционно-правовое толкование норм уголовного или уголовно-процессуального закона, которое дается Конституционным Судом в постановлениях или определениях «с позитивным содержанием», и «обычное», «отраслевое» толкование данных норм, которое дается им в отказных определениях.

Такое толкование норм уголовного права и процесса в косвенной форме может указывать на нарушение конституционных прав граждан правоприменительными решениями. Например, в Определении от 19 февраля 2009 N 107-О-О Конституционный Суд отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданина А.Г. Кунгурова на нарушение его конституционных прав положениями статей 227, 228, 231 и 255 УПК Российской Федерации в связи с тем, что поставленный в жалобе вопрос уже получил свое разрешение в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 22 марта 2005 года N 4-П, а проверка законности и обоснованности правоприменительных решений, состоявшихся в деле заявителя, не относится к компетенции Конституционного Суда. При этом из описательной части Определения видно, что Приморский районный суд Санкт-Петербурга явно неверно истолковал оспариваемые заявителем нормы процессуального закона, в результате чего заявитель два дня находился под стражей без судебного решения, и его конституционное право, гарантированное статьей 22 Конституции Российской Федерации, оказалось нарушенным. Правоприменительная ошибка не была исправлена и вышестоящим судом.

Статистические данные показывают, что Конституционный Суд Российской Федерации примерно в 20% своих «отказных» определений косвенно указывает на неправильное применение судами юридических норм.

Следует иметь в виду, что «отказные» определения Конституционного Суда Российской Федерации в своей резолютивной части не содержат и не должны содержать каких либо предписаний о пересмотре дел заявителей. Уголовно-процессуальное законодательство также не предусматривает каких либо специальных положений, позволяющих использовать «отказные» определения в качестве обоснования для отмены или изменения правоприменительных решений, принятых по делам заявителей. В результате данные определения Конституционного Суда, указывающие на нарушение конституционных прав граждан в косвенной форме, в судах общей юрисдикции обычно ни как не учитываются.

Такая практика нарушает конституционное право граждан на судебную защиту и право на справедливое правосудие, которое по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах. Раскрывая конституционное содержание права на судебную защиту, Конституционный Суд изложил следующие правовые позиции: данное право, гарантируемое статьей 46 Конституции Российской Федерации, предполагает и конкретные гарантии эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости и равенства, а отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает это право; в рамках осуществления судебной защиты прав и свобод возможно обжалование в суд решений и действий (или бездействия) любых государственных органов, включая судебные органы; право на судебную защиту предполагает охрану прав и законных интересов гражданина не только от произвола законодательной и исполнительной власти, но и от ошибочных решений суда, при этом эффективной гарантией такой защиты является и сама возможность пересмотра дела вышестоящим судом, которая в тех или иных формах (с учетом особенностей каждого вида судопроизводства) должна быть обеспечена государством (постановления от 3 февраля 1998 года N 5-П, от 16 марта 1998 года N 9-П, от 2 июля 1998 года N 20-П, от 6 июля 1998 года N 21-П и от 28 мая 1999 года N 9-П).

Из данных правовых позиций следует, что нарушенные конституционные права граждан подлежат восстановлению вне зависимости от того, в какой форме установлено их нарушение, а соответствующее процессуальное законодательство должно гарантировать защиту прав и свобод в том или ином виде судопроизводства.

Между тем восстановление в порядке конституционного судопроизводства нарушенных конституционных прав граждан, чьи обращения в Конституционный Суд не отвечают требованиям допустимости, невозможно в силу требований Конституции Российской Федерации и Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", определяющих компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации. Поэтому защита и восстановление нарушенных конституционных прав граждан должны быть осуществлены в рамках уголовного судопроизводства. Соответствующее процессуальное законодательство регламентирует пересмотр правоприменительных решений в связи с их незаконностью, которая подразумевает неправильное истолкование и применение норм материального и процессуального права (статьи 381, 382, 409 УПК Российской Федерации). Представляется, что «отказное» Определение Конституционного Суда Российской Федерации, в косвенной форме устанавливающее нарушение конституционных прав граждан, должно быть учтено в совокупности с другими обстоятельствами дела при оценке законности проверяемых правоприменительных решений.

Если же по судебному делу были исчерпаны все обычные средства восстановления нарушенных прав, а судебная ошибка так и осталась неисправленной, то тогда незаконное судебное решение подлежит отмене в порядке возобновления дела по вновь открывшимся обстоятельствам или в межгосударственном органе по защите прав и свобод человека. Как указал Конституционный Суд, Конституция Российской Федерации, формулируя право на судебную защиту, не исключает, а, напротив, предполагает возможность исправления судебных ошибок и после рассмотрения дела в той судебной инстанции, решение которой отраслевым законодательством может признаваться окончательным в том смысле, что согласно обычной процедуре оно не может быть изменено (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1996 г. № 4-П).